Грозовой перевал

– Болван пьян? – спросил мистер Хитклиф. – Гэртон, он обвиняет тебя?

– Я выкопал два-три куста, – ответил молодой человек, – но я их после пересажу.

– А зачем ты их выкопал? – спросил хозяин.

Тут Кэтрин решила прийти Гэртону на помощь.

– Мы хотели посадить там цветы, – во всеуслышание объявила она. – Это я виновата, потому что я его попросила.

– А кто, черт возьми, дал тебе право трогать здесь хотя бы стебелек? – изумленно спросил ее свекор. – И кто велел тебе ее слушаться? – добавил он, обращаясь к Гэртону.

Тот промолчал. Но его кузина ответила:

– Не пристало вам жалеть несколько ярдов земли для моей цветочной клумбы, коль скоро вы присвоили всю мою землю!

– Твою землю, наглая девчонка? У тебя ее никогда не было!

– И мои деньги, – продолжала она, встретив его гневный взгляд и между делом откусив кусочек корочки, оставшейся от завтрака.

– Замолчи! – крикнул Хитклиф. – Доедай и убирайся!

– А еще землю Гэртона и его деньги, – продолжала безрассудная спорщица. – Мы с Гэртоном теперь друзья, и я все ему про вас расскажу.

Казалось, хозяин на мгновение растерялся. Он побледнел и встал, глядя на нее со смертельной ненавистью.

– Если вы ударите меня, то Гэртон ударит вас, – заявила она. – Так что можете сесть.

– Если Гэртон не выдворит тебя из комнаты, то я его так ударю, что он очнется в аду! – прогремел Хитклиф. – Проклятущая ведьма! Ты смеешь настраивать его против меня? Убери ее отсюда! Слышишь? Вышвырни на кухню! Я ее убью, Эллен Дин, если ты позволишь ей еще хоть раз попасться мне на глаза!

Гэртон еле слышно старался убедить Кэти уйти.

– Тащи ее волоком! – закричал Хитклиф с дикою злобою. – Или ты решил еще побеседовать с ней?

И он подошел, чтобы самому выполнить свой приказ.

– Он больше не будет вас слушать, злой вы человек, – сказала Кэтрин. – И вскоре станет презирать вас не меньше, чем я.

– Тише, тише! – с упреком пробормотал Гэртон. – Не надо так с ним говорить. Перестаньте.

– Но вы ведь не позволите ему меня ударить? – воскликнула Кэтрин.

– Тогда пойдемте, – серьезным голосом прошептал он.

Но было поздно. Хитклиф схватил Кэтрин за руку.

– Теперь уходи! – обратился он к Эрншо. – Треклятая колдунья! На этот раз она разозлила меня всерьез – и я ей не спущу! Будет потом всю жизнь каяться!

Его рука вцепилась ей в волосы, и Гэртон попытался высвободить их, упрашивая Хитклифа не наказывать Кэтрин на этот раз. Глаза Хитклифа горели – казалось, он был готов разорвать ее на куски. Собравшись с духом, я уже приготовилась броситься на помощь, как вдруг пальцы Хитклифа разжались, рука соскользнула с головы на плечо невестки, и он пристально взглянул ей в лицо. Потом прикрыл ладонью ее глаза, постоял, верно, чтобы окончательно овладеть собой, и, вновь обратившись к Кэтрин, произнес спокойным голосом:

– Научись не выводить меня из себя, иначе когда-нибудь я тебя и вправду убью. Отправляйся отсюда вместе с миссис Дин, не отходи от нее и делись своими наглыми россказнями с ней. Что до Гэртона Эрншо, то если увижу, что парень тебя слушает, он пойдет зарабатывать свой хлеб, куда глаза глядят. Твоя любовь сделает его изгоем и нищим. Нелли, забери ее! И оставьте меня – все оставьте!

Я вывела мою молодую леди. Она не противилась, ибо слишком была рада освобождению. Остальные вышли следом, так что до самого обеда мистер Хитклиф оставался в комнате один. Я посоветовала Кэтрин обедать наверху, но, заметив, что ее место пустует, Хитклиф послал меня за нею. Он ни с кем не говорил, ел мало и сразу после обеда ушел, объявив, что до вечера не вернется.

В его отсутствие двое новоявленных друзей расположились в «доме», где, как я слышала, Гэртон твердо пресек все попытки кузины раскрыть ему глаза на то, как поступил ее свекор с его отцом. Гэртон сказал, что не потерпит ни одного оскорбительного слова в адрес мистера Хитклифа. Будь он сам дьявол во плоти – это ничего не значит, он все равно на его стороне, так что пусть она лучше честит его, как бывало раньше, чем примется за своего свекра. Кэтрин страшно разгневалась, но Гэртон нашел способ заставить ее придержать язычок – спросил, как бы ей понравилось, если бы он плохо отозвался об ее отце. Тогда она поняла, что порочить хозяина для Эрншо все равно что порочить его самого, что он привязан к Хитклифу узами более сильными, чем те, что можно разорвать силою разумных доводов – цепями, выкованными привычкою, и, с ее стороны, жестоко будет пытаться их ослабить. Она проявила добросердечие и с тех пор избегала жаловаться на Хитклифа и выказывать к нему неприязнь, и даже призналась мне, что сожалеет о своих попытках поссорить Хитклифа с Гэртоном. И право слово, с тех пор она ни полсловечка не произнесла против своего мучителя, если Эрншо был рядом.