Грозовой перевал

Эта новость породила в моей душе новые страхи. Оставив доктора, я поспешила домой и почти всю дорогу бежала. Собачка Изабеллы тявкала в саду. Я задержалась на мгновение, чтобы открыть ей ворота, но вместо того, чтобы идти к дверям, она принялась рыскать туда-сюда, нюхая землю, и удрала бы на большак, если бы я ее не подхватила и не внесла внутрь. Когда я поднялась в спальню Изабеллы, мои подозрения подтвердились. Комната была пуста. Приди я несколькими часами раньше, болезнь миссис Линтон, возможно, удержала бы девушку от столь безрассудного шага. Но что было делать теперь? Существовала небольшая вероятность нагнать их, немедленно пустившись в погоню. Впрочем, я не могла отправиться за ними, как не осмеливалась и устроить переполох, подняв на ноги весь дом, – меньше всего мне хотелось поведать о случившемся хозяину, всецело поглощенному свалившейся на него бедой и неспособному пережить еще одну. Оставалось лишь держать язык за зубами и предоставить событиям идти своим чередом. Когда мистер Кеннет до нас добрался, я с плохо скрываемым волнением вошла в комнату Кэтрин и сообщила об его приходе. Больная спала беспокойным сном. Хозяину удалось унять приступ помешательства, и теперь он сидел в изголовье жены, следя за каждой тенью на ее лице, за каждым изменением в ее болезненно искаженных чертах.

Врач, обследовав больную, в разговоре с мистером Линтоном выразил надежду на излечение Кэтрин при условии, что мы обеспечим ей неизменное и полное спокойствие. Мне же он дал понять, что опасаться следует не столько смерти, сколько окончательного помрачения рассудка.

В ту ночь я не сомкнула глаз, как, впрочем, и мистер Линтон – мы оба не ложились; да и слуги встали ни свет ни заря и тихонько ходили по дому, разговаривая шепотом, если того требовала их работа. Все были чем-то заняты, не показывалась лишь мисс Изабелла. Слуги даже начали удивляться такому крепкому сну. Брат ее тоже спросил, встала ли барышня. Казалось, он с нетерпением ждет ее пробуждения, огорченный, что та не проявляет беспокойства по поводу здоровья невестки. Я дрожала при мысли, что хозяин может послать меня разбудить сестру, но, слава богу, не мне выпало первой сообщить ему об ее исчезновении. Одна из служанок, девушка глуповатая, ранним утром была отправлена с поручением в Гиммертон и теперь, как только вернулась, взбежала вверх по лестнице, разинув рот и едва дыша. Она бросилась прямо в комнату Кэтрин с криком:

– Ой-ей-ей! Что ж теперь будет-то! Хозяин, хозяин, наша барышня…

– Не шуми! – быстро одернула я ее, возмущенная этой ненужной крикливостью.

– Говорите тише, Мэри! В чем дело? – сказал мистер Линтон. – Что случилось с барышней?

– Она сбежала! Сбежала! И тот Хитклиф тоже убёг с нею! – задыхаясь, проговорила она.

– Это неправда! – воскликнул мистер Линтон, в смятении поднявшись. – Такого не может быть! С чего вы взяли? Эллен Дин, ступайте и поищите ее. Невероятно! Невозможно!

С этими словами он подвел служанку к двери и вновь попросил ее объяснить, откуда у той такая уверенность.

– Я повстречала на дороге мальчишку, который сюда молоко носит, – запинаясь, стала рассказывать девушка. – И он спросил: «У вас там, в «Дроздах», переполох, что ли?» Я подумала, он это про хозяйкину болезнь, и говорю: «Да». А он мне: «За ними, должно, погоню послали?» Я так и уставилась на него. Он увидел, что я ничегошеньки не знаю, и рассказал, будто один джентльмен и леди остановились у кузни подковать лошадь за две мили от Гиммертона, когда уж и полночь миновала! А дочка кузнеца встала, чтоб подглядеть, кто это такие. И тотчас обоих признала. Она заметила, как мужчина – это точно был Хитклиф, его-то ни с кем не спутаешь – сунул кузнецу соверен. У леди лицо было под капюшоном, но она попросила глоток воды, и, когда пила, капюшон откинулся, и ее сразу стало хорошо видать. Они отъехали. Хитклиф держал поводья обеих лошадей. И поскакали они в другую от деревни сторону быстро-быстро, хоть дороги там и ухабистые. Девчонка отцу ничего не сказывала, но утром разнесла новость по всему Гиммертону.

Я побежала и для порядка заглянула в комнату Изабеллы, а затем вернулась, чтобы подтвердить рассказ служанки. Мистер Линтон уже вновь сидел у постели больной жены. Когда я вошла, он поднял глаза и по моему смущенному виду понял все. Потом отвел взгляд, не сказав ни слова и не дав мне никаких указаний.

– Надо ли предпринимать меры, чтобы догнать их и вернуть барышню? – спросила я. – Как нам надлежит поступить?

– Она уехала по своей воле, – ответил хозяин. – Она имела право это сделать, раз уж ей так захотелось. Не беспокойте меня больше разговорами об Изабелле. С этой минуты она мне сестра лишь по названию – не потому, что я отрекся от нее, а потому, что она отреклась от меня.

Вот и все, что было сказано на сей счет. Более он никогда не справлялся о ней, даже не произносил ее имя, разве что распорядился отправить вещи сестры в ее новый дом, лишь только я узнаю адрес.

Глава 13