Грозовой перевал

– Какой у вас милый дом, Джозеф, – не удержалась я, – и обитатели какие чудесные! Наверное, все мировое безумие сосредоточилось в моей голове в тот день, когда я связала с такими людьми свою судьбу! Однако сейчас речь о другом. Есть же еще комнаты. Ради бога, поскорее разместите меня где-нибудь!

На мою мольбу он не ответил, лишь с мрачным видом поплелся вниз по деревянной лестнице и остановился у дверей комнаты, которая, судя по тому, что он задержался рядом с ней, и по стоявшей там добротной мебели, показалась мне лучшей в доме. На полу лежал ковер – хороший ковер, но под слоем пыли узор был неразличим, – над камином свисали клочья тисненых обоев, стояла красивая дубовая кровать современного стиля с роскошным малиновым пологом из дорогой материи, правда, полог этот имел жалкий вид: выдранные из колец оборки болтались, точно фестоны, а металлический стержень, который должен был их поддерживать, согнулся дугой с одной стороны, так что ткань легла на пол. Стулья также пострадали, многие значительно. Панели на стенах были изуродованы глубокими выбоинами. Я собралась с силами и почти вошла, чтобы занять это помещение, когда мой бестолковый провожатый объявил: «Это комната хозяина». Ужин мой к этому часу остыл, аппетит пропал, терпение лопнуло. Я потребовала, чтобы мне немедленно предоставили место, где я могла бы наконец устроиться и отдохнуть.

– Где же, черт побери… – начал богобоязненный старец. – Господи, прости и помилуй! Свят-свят-свят! В преисподнюю, что ли, вас вести, надоедливая, никчемная женщина! Вы все видели, кроме угла Гэртона. В доме больше негде лечь спать!

Я была так раздосадована, что швырнула на пол поднос со всем, что там было, села на верхнюю ступеньку лестницы и, закрыв лицо руками, расплакалась.

– Ох-ох-ох! – запричитал Джозеф. – Хорошо, нечего сказать, мисс Кэти! Очень хорошо, мисс Кэти! А что, коли хозяин споткнется об эти черепки? Мы тут такое услышим – и поделом! Бездельница! Вас надобно наказать до самого Рождества. Это что ж такое – беситься и швырять Божьи дары себе под ноги! Но недолго вам осталось характер показывать – уж я-то знаю. Думаете, Хитклиф станет терпеть ваш нрав? Вот бы он поймал вас на этой выходке! Вот бы поймал!

Так, продолжая ругаться, он поковылял в свою берлогу под крышей, прихватив с собой свечу, а я осталась одна в темноте. Размышления, последовавшие за моим глупым поступком, заставили меня признать необходимость унять свою гордость и обуздать гнев, и я, собравшись с силами, принялась убирать их последствия. Вскоре ко мне пришла неожиданная помощь – это был Хват, который, как я теперь догадалась, был сыном нашего старого Зверобоя. Щенком он жил у нас в «Дроздах», а потом батюшка подарил его мистеру Хиндли. Наверное, пес меня признал. В виде приветствия он ткнулся носом мне в лицо и быстро начал поглощать овсянку; я же на ощупь спускалась по ступенькам, собирая глиняные черепки и вытирая молоко с перил носовым платком. Едва мы закончили трудиться, как я услышала в коридоре шаги мистера Эрншо. Мой помощник поджал хвост и прижался к стене, а я проскользнула в ближайшую дверь. Попытка пса избежать встречи не увенчалась успехом, как я поняла по его топоту по лестнице и долгому жалобному визгу. Мне повезло больше. Хиндли прошел мимо в свою комнату и запер дверь. Следом за ним появился Джозеф с Гэртоном – старик собирался уложить мальчишку спать. Оказалось, что я спряталась в комнате Гэртона, и, увидев меня, Джозеф сказал:

– В доме, кажись, имеется подходящая комната для обоих – для вас и для гордости вашей. Она пустая, можете располагаться. А третьим с вами пребудет нечистый, как всегда случается в дурной компании!

Я с радостью воспользовалась его приглашением и едва рухнула в кресло у огня, как глаза мои закрылись и я провалилась в сон глубокий и сладкий, однако слишком недолгий. Разбудил меня мистер Хитклиф. Он только что пришел и спросил в своей обычной любезной манере, что это я здесь делаю. Я объяснила ему причину, по которой не ложилась так долго, – ключ от нашей комнаты у него в кармане. Слово «нашей» смертельно его оскорбило. Он с проклятиями заявил, что его комната – не моя и никогда моей не будет и что он… но не стану повторять его слова и описывать его привычную манеру. Он неутомим и изобретателен в своем стремлении вызвать у меня ненависть. Иногда я дивлюсь ему так сильно, что даже забываю о страхе, однако, уверяю Вас, тигр или ядовитая змея не смогут внушить мне такого ужаса, какой внушает мистер Хитклиф. Он сообщил мне о болезни Кэтрин и обвинил во всем моего брата, пообещав, что, пока не доберется до Эдгара, заставит меня страдать вместо него.

Ненавижу этого человека! Как же я несчастна! И как глупа! Ни в коем случае не говорите ничего в «Дроздах». Буду ждать Вас каждый день. Не обманите моих надежд.

Изабелла».

Глава 14