Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

– Не так уж увлекательно быть с человеком, который думает и поступает точно так же, как ты сам.

Хотя я вполне могла обеспечить ему больше драмы, чем он представлял, беспокоиться о том, что мы слишком похожи, нам не приходилось. Умеренность не была свойственна мне ни в чем, и за час я выплескивала больше эмоций, чем он за месяц.

Когда шла вторая неделя ухаживания, мы с Джоном сидели в машине перед моим домом и целовались: ни одному из нас не хотелось прощаться и расходиться. Меня охватило импульсивное стремление признаться.

– Я хожу на встречи двенадцатишаговой программы для выздоравливающих от расстройств пищевого поведения. Еще я хожу на групповую терапию три раза в неделю. Если тебе не нравится, как это звучит, нам следует разойтись прямо сейчас. И я не храню никаких тайн от группы, так что даже не проси. Они будут знать размер твоего пениса и переворачиваешь ли ты меня на живот во время секса.

И я приготовилась к напряженным переговорам.

– М-м, тема с переворотами звучит заманчиво…

Никаких признаков душевных терзаний с его стороны.

– Я серьезно насчет группы!

Он пожал плечами.

– Разговаривай на терапии обо всем, о чем тебе угодно.

– И я не сосу грязный член – типа никогда!

– Своевременное замечание.

Он улыбнулся – мол, что еще скажешь?

Я прикоснулась ладонью к его щеке. Вот откуда он такой взялся?

Мы снова поцеловались, но потом Джон отстранился и уставился на свои руки. Выражение его лица стало серьезным.

– Что такое? – спросила я.

– Я уже знаю о твоей терапии и двенадцатишаговых встречах.

– Что? Откуда?!

– Я читал твои эссе. Те, которые ты сохранила в системе «Скаддена».

О Боже мой, я о них совершенно забыла! Иногда, когда приходилось ждать – порой по нескольку часов, – пока партнеры пришлют мне ответ с редактурой очередной служебной записки, я писала эссе, обрывки историй. О своем детстве в Техасе, об учебе в католической школе, о забавных случаях из групповой терапии. Я сохраняла эти наброски под своим именем в системе фирмы, давая им обманчивые заголовки, типа «Платежная информация Тейт» или «Судебные процессы Тейт». И считала, что отлично спрятала эти пасхалки.

– Ты их нашел?

Он покраснел.

– Я хотел больше знать о тебе.

– Читая «платежную информацию Тейт»?

– Но ведь сработало!

Мы вернулись к поцелуям. Но потом уже я остановила его. Совесть ныла, как натруженная мышца.

– Я смотрела «Турандот» со своим бывшим за три дня до того, как ходила на нее с тобой.

Удивление разлилось по его лицу.

– Но ты вела себя так, будто ничего об этой опере не знала!

Перед спектаклем Джон пригласил меня домой, чтобы показать презентацию в PowerPoint о жизни Пуччини и сюжете «Турандот». И добавил мультипликационное видео об автомобильной аварии Пуччини прямо перед тем, как он завершил «Мадам Баттерфляй».

Я была совершенно очарована работой, которую он проделал с целью просветить меня, чтобы я могла наслаждаться ею в той же мере, как и он сам. И не собиралась поднимать руку и говорить ему, как только что посмотрела ее из четвертого ряда партера.

– Я не хотела ранить твои чувства.

– Что ж, чтобы смутить меня, надо хорошенько постараться.

– У меня получилось?

– Почти.

* * *

После трех недель ухаживания однажды вечером, а точнее, глубоко за полночь я встала, собираясь ехать от Джона домой. Он говорил, что я могу переночевать у него, но я была не вполне к этому готова. Миновало всего шесть недель с тех пор, как я спала в постели Брэндона.

– Нам необязательно заниматься сексом, – сказал он.

– Я просто не готова.

Он проводил меня к машине и обнял под темно-синим небом.

– Я не собираюсь заниматься сексом с человеком, который меня не любит. Меня это не интересует! – ах, как красиво и четко я это сказала.

– Я люблю тебя, ты же знаешь, – шепнул он мне на ухо.

– Что?!

Он посмотрел мне в глаза и повторил.

– Откуда ты это узнал?

– Я чувствую.

– Мы встречаемся всего три недели!

– Значит, я знаю это около трех недель.

Потом мы перешли к ночевкам друг у друга дома и просиживали за разговорами и «всем, кроме того самого» до тех пор, пока первые утренние лучи не начинали просачиваться сквозь шторы. Всякий раз как мы добирались до той части ночи, когда вставал вопрос «будем или не будем заниматься сексом», я шла на попятный. «Я не готова», – говорила я, не способная объяснить почему. Он несравнимо больше подходил мне, чем любой из мужчин, с которыми я когда-либо спала или тискалась на парковке загородного торгового центра. Но я никак не могла сделать шаг вперед в плане секса.

– Зачем ты мучишь и его, и себя? – спрашивал Макс. – Мне его так жаль!

– Чего ты боишься?

Это хотели знать все, включая меня.