Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Я думала, стоит заключить помолвку – и тебя наполняют уверенность и блаженство, связанные с человеком, за которого ты хочешь выйти замуж, и с жизнью, которую вы строите. Я думала, когда найдется мужчина, за которого я выйду замуж, это исцелит мое глубокое одиночество. Но я не ощущала чистого блаженства. Я слышала шепотки страха и одиночества. Я по-прежнему была собой.

– Все эти годы я была самым одиноким человеком везде, куда бы ни завела меня жизнь – в группе, в юридической школе, среди техасских друзей, в семье. Кристи – непривязанная, одиночка, Кристи без «спутника». Я ненавидела эту роль, но теперь, когда она больше не моя, кажется, будто я в свободном падении. Словно я что-то теряю. Такое ощущение, что я перестала быть особенной – теперь, когда я не рыдаю на каждом углу Чикаго о своей дерьмовой любовной жизни и одиноких уикендах. Теперь я просто такая же, как все остальные. Как это вообще понимать?

Куда подевались яблоки? Глисты? Фиолетовое полотенчико, из которого я выдирала нитки? Кто я теперь и куда подевалась я прежняя?

Джон смахнул капли с моей щеки.

– Ну, ты по-прежнему плачешь больше, чем большинство людей. Наверное, это не изменится никогда.

40

Считаные часы отделяли Барака Обаму от победы и титула сорок четвертого президента Соединенных Штатов. Весь Чикаго сошел с ума – ликующие люди устремлялись из офисов в парк Гранта, дожидаясь, пока он взойдет на трибуну как избранный президент. Радж сунул голову в дверь кабинета около четырех и предложил лишний билет на митинг. Я отказалась, хотя мы с Джоном участвовали в агитационной кампании за Обаму в Висконсине, и наши головы кружились от радости, потому что он победил. Физически я уже пару дней была сама не своя. Днем пришлось убрать звук конференц-колла, потому что я собиралась спустить собак на поверенного противной стороны, который утверждал, что наш клиент повинен в мошенничестве. Я с такой силой ударила кулаками по столу, что степлер с грохотом проскакал к краю столешницы. Через час после конференц-колла меня настолько одолела усталость, что я положила голову на стол и проспала двадцать минут. Я подозревала, что простудилась, и была уверена, что, если пойду в парк Гранта и буду стоять на ноябрьском холоде, меня в итоге госпитализируют с мононуклеозом.

Тем вечером мы с Джоном заказали еду из ресторана и ждали речи Обамы. Телекамеры направлены на толпу, собравшуюся в 8 км от нашего дома, и я жалела, что нас там нет. Джон заметил недалеко от Опры своих друзей по юридической школе. «А ведь это могли быть мы!» – воскликнул он. Что со мной такое? Это самый исторический вечер за всю жизнь, а я предпочла сидеть на диване без лифчика, водрузив ноги на два ящика из Crate & Barrel – ранние свадебные подарки от тетушки Джона – и жевать салат кобб.

Лицо Маккейна заполнило экран; он готовился признать поражение на выборах. Рядом с ним стояла идеально причесанная Синди Маккейн в желтом костюме и с безупречной красной помадой на губах. Он не был моим кандидатом, но, когда приложил руку к сердцу и попрощался со своими сторонниками, рыдания вырвались из глубин моего существа, сотрясая тело. Завернувшись в новый красный плед, я плакала по бедному Джону Маккейну, словно он был моим самым любимым другом. Я не могла сдержать слез, как бы ни пыталась убедить себя, что однажды Маккейн вновь познает счастье…

Следующее, что я осознала, – Джон трясет меня за плечо.

– Ты захочешь это увидеть, – сказал он, увеличивая громкость.

Я приподняла голову – где это я, черт возьми?

– Ты плакала по Маккейну, а потом уснула, – пояснил он.

Мы благоговейно смотрели на выступавшего Обаму. И снова слезы заструились по моему лицу. На сей раз уже от чистой радости.

Следующим вечером я снова уснула сразу после ужина, а в два часа ночи уже лежала без сна и глядела в потолок. Джон пошевелился и открыл глаза. Я сказала, что мне надо пойти пописать.

– А заодно сделаю тест на беременность.

Он рассмеялся и пожелал мне удачи, словно я шутила.

Я присела на корточки и пошарила под раковиной в поисках фиолетовой коробочки с тестом на беременность из обычной сетевой аптеки. У нас случился незащищенный секс в четырнадцатый день цикла, так что все было возможно. Но столько моих знакомых женщин испытывали трудности с зачатием, принимая кломид, что я не думала о наличии какого-то шанса на то, что внутри меня зреет плод. Мой гинеколог предупреждал: может пройти какое-то время, потому что мне уже больше тридцати пяти. Я пописала на картонную палочку, а потом снова забралась в постель.

– Ну так как, есть пончик в духовке? – спросил Джон добродушным, но насмешливым тоном.

– Вероятно, близнецы. Нам понадобится дом побольше.

Через три минуты я пихнула его локтем.

– Иди, проверь.

Я не собиралась вылезать из теплого кокона простыней и одеяла, чтобы убедиться в отрицательном тесте на беременность. Перевернула подушку и легла щекой на прохладную сторону. Я слышала, как Джон пописал, а потом… тишина. Он шагнул в дверной проем, его голову освещал свет из ванной, лицо скрывали тени.

– Кажется, здесь две полоски.

– Ха-ха!