Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Например, моего техасского католического клана и еврейской семьи Джона с Западного побережья. На каждой свадьбе танцы – это смешение тел, одни из которых принадлежат стороне жениха, а другие – стороне невесты. Когда родственники Джона усадили меня в кресло и подняли над головой, исполняя хору, я увидела банкет сверху. Мои родители и брат с сестрой с готовностью хлопали, приемля обычай, который был им не свойствен. Доктор Розен и его жена в окружении множества пациентов, взявшись под руки, водили вокруг нас хоровод, распевая слова, которые знали наизусть. Брат, родители и кузены Джона размахивали салфетками. Когда заиграла «Хава нагила», хаотическая радостная сценка внизу подо мной превратилась в коллаж любящих лиц и рук, поднимающих и держащих меня и Джона.

В какой-то момент подготовки я спросила доктора Розена, можем ли мы с ним потанцевать на моей свадьбе. Я хотела почтить работу, проделанную вместе с ним в группах, работу, которая сделала возможной мою жизнь с Джоном и нашим малышом.

– Не хочу отдавить любимую мозоль твоему отцу.

– Не волнуйтесь! Разумеется, мой отец получит собственный танец. А наш можно запланировать на другое время. Типа традиционный вальс пациентки и терапевта в середине приема!

– Поговорите об этом в группах.

Чем больше я это обсуждала, тем сильнее хотелось танцевать с доктором Розеном. Я хотела увековечить тот факт, что я побывала на сотнях терапевтических сеансов и больше не была той одинокой и отчужденной молодой женщиной, у которой в будущем не имелось ничего, кроме оплачиваемых часов работы. После всех слез, зубовного скрежета, вандализма и воплей настало время танца.

Я хотела танцевать.

Сразу после того как мы с Джоном заключили помолвку, Клэр спросила меня: смогла бы я в итоге сойтись с Джоном, даже не ходя в группу все эти годы? Я ответила: сомневаюсь. Но на самом деле мне хотелось сказать: ни в коем, мать его, случае!

Услышьте начальные такты знаменитой песни из «Скрипача на крыше» – в ней отец поет о том, как быстро летит время и ростки расцветают в подсолнухи. Увидьте, как я веду доктора Розена на танцпол от столика, где он сидел рядом с женой. Увидьте, как он кружит меня влево, потом вправо… а потом никакого кружения уже нет из-за резко нахлынувшей тошноты первого триместра. Увидьте танцпол с товарищами по группам, прошлыми и нынешними, которые точно знали, что этот танец значит для меня и, возможно, доктора Розена.

Когда музыка заканчивается, услышьте, как он одаривает меня еще одним «мазл тов». Услышьте, как я говорю: Спасибо вам за все. Увидимся в понедельник.

Потому что эта история свадьбой не заканчивается.

На следующий день мы с Джоном обняли на прощанье родных и проводили их в аэропорт. Весь день кружили снежные хлопья, а ноябрьское солнце даже не пыталось делать вид, что сияет. Дома мы утонули в постели, окруженные подарками и остатками торта. Сонные глаза Джона вскоре поддались дремоте, а я никак не могла успокоиться. Выбирала кремовые розочки с торта и закидывала в рот. Позвонила сперва Рори, а потом Патрис.

– И что теперь? – спрашивала я их. – Я чувствую себя странно, и да, я знаю, что странно – это не чувство!

Я любила Джона и была счастлива быть за ним замужем, но при этом было тревожно, одиноко, а вот сил не было. Странно – по-другому не скажешь. Вроде как хотелось повыть в остатки свадебного торта.

Они обе сказали то, что я от них ожидала. «Принеси это в группу».

* * *

Все сидели на обычных местах. Мое тело все еще подрагивало от избыточного адреналина после выходных, наполненных общением с родственниками, друзьями, радостью и тортом. Я все еще была в шоке оттого, что беременна, и голова кружилась от любви к нашему маленькому плодику.

Макс начал сеанс вопросом, почему диджей устроил такое представление из моего танца с доктором Розеном. Патрис спросила, как моей сестре понравилось наше вторжение в кабинет доктора Розена перед церемонией. Брэд с Лорном троллили доктора Розена фасоном костюма, а Бабуля Мэгги похвалила платье цвета мерло, в котором была жена доктора Розена.

А потом мы – раз! – и двинулись дальше. Лорн отчитался о последних событиях, связанных с бывшей женой и детьми. Мы обсудили вопрос, следует ли Максу идти на новую работу. Доктор Розен переводил взгляд с одного члена группы на другого, по кругу, пока остальные изо всех сил старались отдавать себя целиком друг другу.

Я чувствовала, как бьется мое сердце – его изборожденная насечками поверхность защищала отделы, желудочки, клапаны, предсердия, аорту. Я прижимала руки к груди и слушала музыку своей группы.

Постскриптум

Десять лет спустя