Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Да что он вообще понимает?! Он целыми днями сидит на сеансах с психологически сломанными людьми. В «Скаддене» будут ждать работы с максимальной отдачей рядом с другими, делающими то же самое с момента получения своих дипломов с отличием в Принстоне. А я буду выпускницей «Лойолы».

– Вы блистательны. «Скадден» вас захочет.

«Блистательный» – это слово годилось для описания мадам Кюри, Стива Джобса или Ширли Энн Джексон, женщины-физика, которая изобрела определитель номера для сотовых. Это слово не для меня. Первое место на курсе делало меня рабочей лошадкой, отчаянно жаждущей достижений, чтобы заклеить ими, как обоями, зияющие дыры в личной жизни, а вовсе не «блистательной». В качестве доказательства у меня были результаты экзаменационного вступительного теста.

Патрис ткнула меня в предплечье, а потом утрированно изобразила характерный жест доктора Розена, который он всегда делал, когда кто-то бросал в него комплимент или оскорбление: потерла грудь. Я неохотно повторила вслед за ней. Но это «вы блистательны» каким-то образом проникло под грудину, и осколок угнездился в той мягкой части меня, которая была готова его принять.

Дома я распахнула шкаф и уставилась на свой темно-синий костюм от Calvin Klein и туфли без каблука от Cole Haan. Разумеется, губы я накрашу помадой, которую выбрал Карлос. Что ж, по крайней мере, костюм будет такой, как надо.

Неделю спустя я сидела напротив лысеющего белого мужчины лет шестидесяти с чем-то, который стоял без ботинок, в одних носках, прислонившись к дубовым книжным стеллажам, где с оправленных в солидные серебряные рамки фотографий улыбались его дети. Он подмигнул и спросил, где я вижу себя через пять лет, хмыкнув так, словно считал вопрос дурацким. Я сказала правду: «Надеюсь, что буду двигаться к партнерству». Я не имела в виду конкретно партнерство в юридической фирме, но он этого не знал.

Следующий партнер, собеседовавший меня, был одет в самый роскошный угольно-серый костюм, какой я только видела в жизни. Я пристально рассматривала его, чтобы потом в подробностях описать Карлосу. За время нашего тридцатиминутного разговора он успел скатать колбасками пять отдельных кусков скотча – клейкой стороной наружу, – ликвидируя с их помощью невидимые пылинки на столе. Пожимая мне руку под конец собеседования, он сказал: «Обещаю, мы сможем дать вам отличную работу».

У мужчин-партнеров в этой фирме в кабинетах обнаруживались любопытные артефакты: вставленная в раму винтажная толстовка «Кабс», кукла-болванчик с лицом Горбачева, альбом с автографом Брюса Спрингстина. Никто не показался мне явным психом или человеком, не способным поговорить о жизни вне работы. Лесли, единственная женщина, с которой я встретилась на собеседовании, понравилась мне открытой улыбкой и смешливостью. Опустившись в кресло напротив, я утонула в нем так, как ни разу не случалось в мужских кабинетах. Когда я спросила Лесли, может ли женщина добиться успеха в «Скаддене», она задумчиво кивнула: «Да, думаю, может».

Когда приблизилось обеденное время, два младших партнера, Жорже и Кларк, поймали такси и повезли меня в «Эмилиос» на тапас. Царственную осанку Жорже хорошо оттеняли галстук-бабочка и запонки. У Кларка, недавно женившегося, было по-детски свежее личико и легкий беспорядок на голове. Как только мы уселись, Жорже предложил каждому заказать по четыре разных блюда и делиться друг с другом. Я никогда не ела тапас. Я никогда не ела чорисо и сыр манчего на обед – собственно, на ужин или завтрак тоже. Я никогда не делила двенадцать тарелок еды с двумя мужчинами, одновременно пытаясь получить работу.

Когда принесли заказ, я постаралась выровнять дыхание и стала пробовать по кусочку с каждой тарелки: жаренный на гриле козий сыр на треугольных гренках, испанская колбаса, оливки трех цветов, блестевшие маслом, тушеные улитки и запеченный на гриле картофель. Когда все эти вкусные кусочки прокатывались по моему горлу, желудок вибрировал от удовольствия и потрясения. Это было очень далеко от капусты, тунца и горчицы. Я беспокоилась из-за уголка белой льняной салфетки между блюдами и думала о том, что у Рори взорвется мозг, когда я вечером буду отчитываться ей о съеденном за день.

Даже если не получу работу, обед все равно вышел чудесный.

Они заверили меня, что вне работы тоже есть жизнь: у Жорже невеста, а у Кларка – сердечная привязанность к многочасовым сражениям в покер. Пережевывая последний кусочек, я ощущала, как в груди ворочается желание. Я тоже хотела работать в «Скаддене». Я хотела дышать разреженным воздухом дорогой юридической фирмы, так же как Кларк и Жорже.