Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Он сказал, что я могу задавать какие угодно вопросы, и я решила спросить о Миранде. Может, тогда она станет для меня реальным человеком и я отступлюсь. Чем она пахнет? (чистотой) Какая у нее фигура? (сорок четвертый размер) Что ему больше всего нравится в ней? (преданность детям) Когда они в последний раз спали вместе? (не могу вспомнить) Почему он на ней женился? (мне казалось, что от меня этого ждут) Почему он не ушел от нее? (из-за дочерей) Я рисовала ее образ в голове: женщина моего роста в платье сливового цвета, серебряных босоножках, с идеальными «выгоревшими» прядями в светлых волосах, с той холодностью, которая ассоциировалась у меня с очень стройными богатыми женщинами, которым не нужно работать. Я представляла, что у нее есть фирменный оттенок губной помады и она ест крохотными порциями. Я представляла ее безупречной, но холодной; сдержанной, но истощенной; с идеальными манерами, но раздражительной. У моего тела было больше плоти, больше теплоты, больше витальности, больше молодости, больше силы.

Я чувствовала себя виноватой. Плохая из меня феминистка. Воровка чужих мужей. Банальность.

И все же… я никогда не чувствовала себя настолько живой.

* * *

– У меня сегодня в полдень встреча АА. Пойдем со мной, – сказал Рид однажды утром.

Через десять минут я должна была встретиться с Джеком. После того как он поддержал отмену моих поездок в Германию, мне меньше всего было нужно создавать ему проблемы. Насколько многим я готова рискнуть ради Рида?

Я написала Джеку: У меня срочное дело. Можем встретиться в половине второго?

Встреча АА проходила в четырех кварталах от моего офиса, и я помчалась туда – на каблуках, без пальто, хотя на улице было около нуля. Не взяв с собой ни бумажника, ни денег, ни гребаного здравого смысла. Единственное, что у меня было, – это власть его голоса, предлагавшего быть с ним, и мое безрассудное «да». Пересекая Чикаго-Луп[51], я лавировала и петляла между пешеходами и заступала на проезжую часть, чтобы поскорее добраться до Рида, сбежать от своей серой, лишенной любви жизни, которая становилась яркой только в его присутствии. Да, я со всех ног спешила на встречу АА:

Несмотря на то, что, строго говоря, не была алкоголичкой.

Несмотря на то что мне пришлось отложить совещание с главным человеком в моем отделе.

Несмотря на то что Рид был женатым мужчиной с проблемой патологической неверности.

Я села рядом с ним в конце заднего ряда. Он придвинул сверкающий черный ботинок на шнурках к моей черной замшевой туфле на каблуке. Мое дыхание сбилось. Я откинулась на спинку стула и просунула ладонь в пространство между его локтем и ребрами. Заполошное трепыхание в кончиках пальцев было моим собственным пульсом, но казалось его сердцебиением. Председатель встречи пустил по кругу флаер 12-шаговой программы, и передавая листок Риду, я позволила своим пальцам задержаться на его ладони. Кожа к коже. Исчезло все. Комната с белеными стенами. Группа из юристов, секретарей, трейдеров и одного массажиста-терапевта. Медали безмятежности. Складные стулья. Женщина в форме сотрудника службы безопасности, поедающая чипотле буррито в дальнем углу. Все это вмиг пропало, а заодно и Чикаго-Луп, и метро, и транспортная пробка на Уокер-драйв.

Были только кончики моих пальцев и ладонь Рида.

И эта пульсация в теле.

Он проводил меня обратно к офису. Я подстроилась под его размашистую походку так, чтобы наши руки через шаг задевали друг друга. Каждый раз мы торопливо отдергивали их, словно шокированные. Или застигнутые врасплох. Наши лица расплывались в глупых улыбках.

Самая старая, мать ее, история на свете. Немолодой успешный мужчина и его молодая любовница. В конце истории я должна была где-то лежать, сжавшись в комок и завывая, оставляя на автоответчике сообщения для доктора Розена, бессильно грозя кулаком своим идиотским решениям. Но тот момент на углу Уокер и Рэндольф, когда рука Рида была в считаных сантиметрах от моей, а тело распирало от неизбывного томления, – только тот момент имел значение. Его достаточно.

– Я хочу, чтобы ты знала все обо мне, – сказал он, когда мы стояли у огромной стеклянной вращающейся двери, которая должна была умыкнуть меня обратно в офис.

– Например, что?

Благодаря группе я уже знала, что его отец «сидел» на рецептурных наркотических препаратах и заставил Рида пойти на программу MBA. Хотя он хотел стать архитектором. Я слышала историю о тренере по бегу, который подпоил и домогался его на выездных сборах, когда Рид учился в средних классах школы. Я присутствовала на тех сеансах, где он рассказывал, каким был в те времена, когда пил каждый день, и, разумеется, о том минете, который и побудил его прийти в группу. И о других внебрачных шалостях, которые проделали трещины в браке. Я кое-что о нем знала. Знание – сила, похожая на любовь.