Гулливер у арийцев

— А как же я им буду отправлять бюллетень?

216

— До востребования в Лондон. Они, однако, не так щед-

ры, как Стид, и будут платить поквартально.

Я вижу, с каким трудом Арнольд скрывает свою радость.

Видно, твои дела совсем швах, если жалкие две тысячи

франков произвели на тебя такое впечатление.

— Знаете, Штеффен, я теперь буду выпускать мой бюл-

летень не четыре, а шесть раз в месяц. Еще несколько

платных подписчиков, и я расширю объем бюллетеня. Вы

не знаете, как я вам обязан!

Маленькая горячая рука жмет мою руку. Мне немного

совестно. Это, впрочем, очень удачно, так как соответствует

моей роли.

— Я найду вам еще подписчиков, Арнольд. Учтите, что я

делаю это не столько из симпатии к вам, сколько в интере-

сах близкого нам обоим дела. Эго избавляет вас от необхо-

димости быть мне обязанным.

Арнольд забывает о своей обычной сдержанности, рас-

сказывает о своих планах. Он уверен, что даже в рейхсвере

можно найти людей, отрицательно относящихся к Третьей

империи. Если иметь к таким людям доступ, то можно по-

лучать прекрасную информацию о германских вооруже-

ниях из первоисточника. Арнольд хотел бы выпустить спе-

циальную белую книгу, содержащую одни только неопубли-

кованные документы.

Он чувствует, что увлекся, и бросает на меня насторо-

женный взгляд. Я смотрю в потолок, затягиваюсь папиро-

сой и говорю:

— Если можно было бы все забыть, погрузиться в мысли

нежные, как дуновенье ветра, слушать долетающую изда-

лека музыку, вдыхать аромат ночных цветов...

— Вы, Штеффен, неисправимый эстет; из вас никогда не

выйдет серьезно интересующийся политикой человек.

Затем, видя мое обиженное лицо, Арнольд добавляет:

— Пользу все же вы принесете и будете приносить, так

что не сердитесь.

Я сижу у Арнольда до одиннадцати часов вечера. Мы

уславливаемся встретиться в Париже через месяц, раньше

он не предполагает приехать.

217

— Знаете, Штеффен, я очень ценю вашу тактичность и

скромность, — вы ни разу не спросили меня о моих методах

работы и источниках. Вы, кажется, единственный человек,

к которому я питаю доверие.

— Смотрите, не разочаруйтесь. Вас ведь предупреждали,

что со мной лучше не иметь дела. Я боюсь, когда меня

хвалят, — потом обычно бьют. А теперь, мой друг, даю вам

совет — начинайте как можно больше дел, у вас, кажется,

наступила полоса везения. Я убежден, что жизнь человека

идет волнами, и выигрывает только тот, кто уловил ритм

волн. Я уверен, что бывают периоды, когда целесообразнее

всего не вставать с дивана, даже есть поменьше, чтобы не

схватить расстройства желудка. Зато в другие дни надо

действовать.

Я знавал одного американца, виртуоза игры в покер, он

жил только на выигрыши, но играл честно. Этот америка-

нец умет определять направление волны, дураки же счи-

тали, что ему всегда везет. Я от него многому научился.

Мы наконец прощаемся. Арнольд рекомендует мне ос-

мотреть Страсбург. Я обещаю, но решаю на другой же день

уехать: те культурные развлечения, которые меня интере-

суют, в Страсбурге представлены слабо.

Вернемся лучше, Штеффен, в Париж, теперь же немного

отдохнем.

11

Ä ней десять я не думаю ни об Арнольде, ни о Форсте,

но вскоре замечаю, что мои денежные ресурсы на-

чинают испаряться. Удивительно, как у меня плохо

держатся деньги. Это, в то же время, меня хорошо реко-

мендует. Я презираю мещан, берегущих сантимы, выбираю-

щих в ресторанах подешевле меню, торгующихся с девоч-

ками, — это отвратительно и пошло.

218

Что же, пойдем к уважаемому доктору Мейнштедту, я по

нему и его коллеге Форсту очень соскучился.

— Я думал, Браун, что вы куда-нибудь удрали или вас раз-

давил автомобиль.

— Откуда у вас такие мрачные предположения, господин

Форст? Я очень целесообразно провел время: с пользой для

дела и с некоторым удовольствием для себя. Правда, вы

держите меня в черном теле, и я вынужден вести нищен-

ский образ жизни.

Форст приходит в ярость.

— Браун, вы — наглец. Столько денег, сколько вымогаете

у нас вы, не получает ни один агент.

— Фи, господин Форст, как вам не стыдно употреблять

такие грубые и пошлые слова, как «агент», «вымогаете»!

Нет, если бы я был агентом, я потребовал бы втрое больше

денег. Я работаю не как агент, а как верный друг, и притом

немного спортсмен. Но не будем спорить о технических

терминах, это скорее тема для диссертации.

Я пришел для того, чтобы информировать вас о том, что

у меня установились очень неплохие отношения с Арноль-

дом. Хотел бы я видеть, кто другой мог бы этого добиться.

Теперь вашего покорного слугу мучат сомнения: что ему

делать дальше с Арнольдом и с собой. Вы прекрасно пони-

маете, что пережаренный шницель так же плох, как и недо-

жаренный.

Мое заявление производит впечатление на Форста, он

оживляется.

— Хорошо, я напишу, куда следует; ждите от меня ново-

стей.

Форст протягивает мне руку.

— Видите ли, новостей я могу ждать сколько угодно, а

вот в отношении презренного металла у меня, увы, очень

мало терпения. Дефект нервной системы, господин Форст.

Мой собеседник явно взбешен, он закусывает нижнюю

губу, от этого его рот делается еще более уродливым, под-

ходит к несгораемому шкафу и бросает мне пачку ассигна-

ций.

219