Homo ludens

У меня хранится книга «323 эпиграммы» (Париж, 1988) с двумя надписями: «Дорогому Владимиру Борисовичу Катаеву дружески. Е. Эткинд» и рядом – «Маргиналии – мои. З. Паперный». Ефим Григорьевич Эткинд собрал и издал в Париже в конце 1980-х три с лишним сотни эпиграмм, которые у нас в Союзе никогда не печатались, в лучшем случае где-то промелькнули, хотя изустно нередко получали широкое распространение. Названия некоторых разделов – «Эпиграммы метафизические», «Просто шутки», «Политическая жизнь», «Эпиграммы фривольные», «На некоторых охранителей», «На некоторых критиков», «Эпиграммы нелитературные» и т. д. Зиновия Самойловича, которому я показал книгу, она живо заинтересовала, и на ее страницах он надписал в ряде случаев поправки, уточнения к комментариям Эткинда.

Конечно, в этом собрании самых остроумных эпиграмм советской эпохи (среди их авторов Маяковский, Луначарский, Маршак, Твардовский, Симонов, М. Светлов, А. Безыменский, А. Раскин и многие другие) есть эпиграммы, принадлежащие самому Паперному. И он предстает как один из классиков жанра.

В одних случаях автор назван верно – например, под № 130 эпиграмма на ИМЛИйских персонажей Дымшица и Старикова. В другом случае (№ 174) З. С. указывает на свое авторство и при этом исправляет напечатанный текст эпиграммы (на Е. Ф. Книпович). Паперный (а не М. Исаковский) – автор эпиграммы № 270:

Известный критик Озеров
Рожден от двух бульдозеров:
Там, где перо его пройдет,
Там ни былинки не растет.

Приобрела поистине фольклорный характер эпиграмма на Мариэтту Шагинян – но авторство принадлежит З. С., и он исправляет неточно передаваемый текст (№ 153):

М. Шагинян умом богата,
Ее идей не перечесть.
Все говорят – ума палата,
Ума палата – номер шесть…

К своей эпиграмме № 320 (1962):

Я просила милого:
– Пойди убей Ермилова!
Он сказал: – Пойди, убей!
А что скажет Аджубей? –

и к комментарию Эткинда: «Аджубей А. И. – журналист, был зятем Хрущева и, в годы его правления, главным редактором правительственной газеты “Известия”» – З. С. добавляет: «где появилась подлая статья Ермилова против Эренбурга».

Среди «маргиналий» Паперного в этой книге – указания на авторство ряда эпиграмм Эмиля Кроткого, А. М. Арго, Юрия Благова, Никиты Разговорова, А. Раскина, Евг. Долматовского. Для будущего историка жанра советской эпиграммы эти указания бесценны. К тому же в моем экземпляре книги к 323 записям, собранным составителем, З. С. добавил от руки запись нескольких эпиграмм, бывших на слуху в начале 90-х.

«Человек, похожий на самого себя» – так назвал З. С. свою книгу о близком ему поэте Михаиле Светлове. Таким, не похожим ни на кого иного, остается в памяти и сам Зяма – писатель, артист, ученый, человек Зиновий Самойлович Паперный.

Владимир Карасев (1934–2009) и Татьяна Муштакова, 1995. Архив Т. Муштаковой

Татьяна Муштакова «С изданием новым спешу к Карасевым…»

А далее, после запятой, следовало:

как будто боюсь опоздать.
И хочется вроде
мне Тане = Володе
поласковей слово сказать…
Привет Трикасюльке!

13/IX–86 г. Зяма

Таков автограф на книге Зиновия Самойловича Паперного «Стрелка искусства» о страстно любимом им Антоне Павловиче Чехове. Издательство «Современник». Одна из первых книг, подаренных всей нашей семье знаменитым литератором, художественным критиком, тончайшим исследователем Чехова, Блока, Маяковского. А познакомились мы годом раньше, чему помогли наши дети. Тамара (по прозвищу Трикасюлина) и сын Паперных – Боря. Дело было в Малеевке, под Москвой, в Доме творчества писателей. Обстоятельства нашего знакомства с четой Фиры и Зиновия Самойловича были настолько смешными и неожиданными, что всего не расскажешь! Стали дружить, как говорили прежде, домами. Ибо замечательно, легко и просто складывались наши отношения. И не случайно «Тане = Володе». Здесь знак равенства значит многое. Мы были благодарны за этот знак. Потом были и другие автографы. Искренние, особенные. Стихи на дни рождения, подаренные нам и написанные вместе с сыном Борей. На издании книжечки «Птичка голосиста» «Библиотеки Крокодила»: «Дарю Вам эту птичку на Фирин день рождения!» Скучаем без нашего дорогого друга, блистательного, остроумнейшего! Без его редкого человеческого таланта. Без дружного общего хохота в застольях и на отдыхе, в Пицунде, когда, гуляя, слушали потрясающие, неизвестные, подлинные архивные истории о писателях. Счастливые времена! Все наши друзья – драматурги, актеры, режиссеры с благодарностью вспоминают Зиновия Самойловича.