I

находим, и не можем знать предназначений событий ведущих нас Божьим проведением.

Возможно, Абель была права; и если бы Готель не потеряла кольцо, или заметила бы пропажу

раньше, она не вернулась бы на поиски; и если бы не застал её ураган, и не укрылась бы она в

ущелье, то вероятнее всего, она никогда бы не нашла башню и весь её фантастический мир. Готель

молча смотрела на звезды. "Если на всё есть замысел Божий, - успокаивала она себя, - то должна

зреть причина для великих потерь, ибо давать обходимое за бесценное стало бы заблуждением".

Утром она была разбужена веселым блеяньем молодых барашков; простилась с хозяйкой и

вышла за калитку, наблюдая, как месье Морен в то же время, выгоняет стадо на клевер.

Единственным портной лавкой в городе был крохотный магазинчик, на прилавках которого

помещался не только швейный товар, но и горшки, кувшины, а также вяленое мясо с травами,

развешенными по углам. Выбрав из всего этого ассортимента серый материал с нитками и двумя

кусочками вяленой баранины, Готель, опустив глаза на тропинку, направилась обратно к башне.

От деревни к деревне можно было разглядеть тропу, по которой иногда двигались редкие

путники, но и по ней необходимо было двигаться крайне внимательно. Ведь стоило кому-то

ненадолго зазеваться, как лес был готов поглотить всякого, и горы уже кружились над его головой

хороводом острых вершин, сбивая с пути и зазывая несчастного на обманчивую тропинку.

Готель проходила здесь уже третий раз и нарочно избегала ходимых троп, во избежание

лишних встреч. Она поднималась на покатые склоны и шла через лес, в то время, как другие

предпочитали не заглядывать в гущу; внезапно пересекала знакомую тропинку и снова терялась за

деревьями в овраге, овивала холм и в какой-то момент ускользала в ущелье, вход в которое

разглядеть кому-нибудь без необходимости было бы совершенно невозможно.

Стоял полдень. Готель, теперь воспринимавшая башню, как её новая хозяйка, посчитала

своим долгом навести порядок и на этажах, и в погребе, куда она спустилась, вооружившись

легким факелом. Внизу было чисто, сухо и просторно. Поводив по сторонам огнем, она

обнаружила здесь с десяток бочек и кувшинов с вином, а также пару кувшинов с маслом, правда,

уже пропавших со временем, и от которых Готель поспешила сразу избавиться. Вино же,

напротив, оказалось невероятно богатым на букет и выдержанным, как в родовых замках, где

подобный вкус достигается лишь при наличии нечеловеческой дисциплины и терпения. Судя по

надписям на бочках и кувшинах, следовало, что вино, разлитое здесь, было привезено со всех

уголков Италийского и Французского королевств, и Готель в который раз пожалела, что возраст её

тела был слишком незрелым, чтобы наслаждаться подобными напитками, а потому с сожалением

вознамерилась не открывать бочки и не портить их содержимое, пока не окрепнет её голова.

Затем она исследовала полки, ящики и горшки, находящиеся на каждом этаже башни, на

предмет их полезности. На этажах хранилась еще не ношеная одежда, и как оказалось материал,

хотя и довольно грубый; ещё выше писчая бумага, бережно обернутая тканью, еще выше, видимо

предусмотрительно от мышей, зерно, крупы, среди которых и два небольших бумажных пакетика

садового рапунцеля.

Через пару дней башня внутри выглядела так же великолепно, как и снаружи. Заканчивая

домашние дела, Готель ложилась в постель к полуночи, а под час засыпала, перелистывая книги и

дневники несчастного астронома, чьи сочинения для девушки шли, как захватывающая сказка ко

сну. Вычитав какую-либо деталь в дневнике, Готель непременно находила на неё ссылку в карте,

либо объяснение в соседней книге. Позже она заметила, что на каждой карте датируемой

определенным временем, ученый отображал все светила, которые были видны в ту или иную ночь,

пытаясь, тем самым, уловить то ли закономерность, то ли происшедшие изменения на звездном

небосводе. Но при всём астрономическом укладе работ, огромную часть его библиотеки

содержали книги по античной философии, мифологии и, конечно же, библейские летописи, где с

той же скрупулезностью он делал пометки и цитировал авторов. И чем больше Готель вдавалась в

подробности, тем больше не понимала, и тем больше в её голове возникало вопросов. К примеру,

как связывал он теологию со звездным небом? "Неужто он надеялся разглядеть там Бога?" -

думала она, пошивая себе новое платье.

Иногда в башне было так тихо, что единственным звуком было шуршание нитки сквозь

материал, тогда Готель вставала и подходила к окну, будто что-то звало её там. Она давно уже

заметила этот звук. В какой-то момент она даже научилась не обращать на него внимания. Но

здесь, в башне, он был особенно отчетливо слышен. Он подступал неслышно, затем перерастал в

ноющий и скользил по венам вверх, пока не обволакивал ненавязчивым дискомфортом всё сердце.