I

узнала, кто перед ней, её тон сменился с вежливого теплого на вежливый официальный.

- Я бы сказала, что ваш визит делает нам чести, если бы…, - замолчала настоятельница.

- Если бы что, сестра?

- Если бы знала о ваших намерениях, - сказала та, остановившись в пустом коридоре.

Церковь была настолько старой, что не источала ни единого запаха, кроме ладана и

благовоний.

- Мои намерения очевидны, - ответила Готель, - я желала бы служить послушницей при

вашем храме.

- Да, но почему здесь?

- Я родилась здесь, - тихо ответила девушка, - но если вы желаете, я сейчас же уйду, -

развернулась, было, Готель.

- Вы не можете, - остановила её настоятельница, испугавшись, - послушайте, люди из Ордена

приходили ко мне, и я обещала, что позабочусь о вас; и сейчас, я лишь хочу знать, нужно ли мне

волноваться на этот счёт или нет.

- Нет, матушка, - кротко ответила Готель.

Настоятельница опустила глаза и пошла дальше:

- Наши кельи находятся в доме на другом берегу реки.

Солнце было готово вот-вот сесть за горизонт, что навело Готель на мысль зайти в свечную

лавку. Здесь были, как совсем тоненькие свечки за ломаный грош, с которыми едва успеешь

открыть гостю дверь, так и большие и весьма дорогие, служившие не один вечер и даже не одну

неделю.

Турин заканчивался рекой По. За ней стояло еще несколько фермерских домиков и монаший

приют в предлинном доме двух этажей, служивший обителью сразу трём храмам. Сами кельи

размещались на втором этаже, на первом же находились уборные, склад, кухня и столовая с тремя

столами на дюжину мест каждый. Стол слева относился к церкви Санта Марии, настоятельницей

которой была сестра Франческа и куда была принята Готель. За столом посередине обедали

служители храма Сан-Сальваторе, а у стены справа стоял стол церкви Сан Джованни Баттиста. И

всё остальное здесь было пронизано тем же духом сплоченности, поскольку все три храма стояли

почти в той же близости что и столы, да и сестры жили по нескольку человек в комнате.

Тем не менее, войдя в келью веленую ей настоятельницей, Готель обнаружила лишь две

постели, гладко убранную слева и явно обжитую справа. Между ними, у окна стоял небольшой

столик, пустой с пустой глиняной тарелкой. Выложив на него, купленные в городе, свечи, Готель

разожгла одну из них, поставила её на тарелку и села на постель. При этом она почему-то

вспомнила Изабель. "Изабеллу де Эно", как представилась ей однажды юная королева. Вздохнув,

Готель встала и принялась разбирать свою котомку, в частности, ей захотелось достать на стол

Писание сестры Элоизы, как образную иллюстрацию своего здесь обоснования. Вдруг

послышался посторонний шум, от которого в следующую секунду совершенно отчетливо

отделились быстро приближающиеся шаги, и в дверях явилась девушка, немного старше Готель, с

приятным следом улыбки на лице.

- Привет, - сказала она в ту же секунду, не покидая дверей.

- Привет, - рефлекторно ответила новенькая.

- Ух-ты, какая красота, - воскликнула девушка следом, заметив горящую свечу, и села на

свою постель.

Её широко раскрытые глаза заблестели восторгом, словно она увидела чудо:

- Франческа с ума сойдет, когда узнает, - сказала незнакомка шепотом, задумчиво и тихо, как

себе.

Готель перевернула в голове всю свою жизнь, но так и не вспомнила, когда в последний раз

она общалась с кем-то на "ты". А потому ей не без труда получилось перешагнуть через привычку,

чтобы вписаться в новую игру:

- Как тебя звать? - спросила она свою завороженную пламенем соседку.

- Анна, - ответила та, не отрывая взгляда от огня, и Готель оставшись без внимания, села на

свою постель напротив.

Анна, в чье поле зрения теперь попало и, освещаемое танцующим пламенем, лицо Готель,

перевела свой взгляд со свечи, который не изменился за новым предметом восхищения, а остался

тем же восторженным и непоколебимым.

- Меня зовут Готель, - решила нарушить собственное смущение новенькая.

- Я знаю, - улыбнулась Анна, продолжая разглядывать серые глаза соседки.

Снова последовала пауза.

- А почему Франческа, сестра Франческа, - поправила себя Готель, - должна сойти с ума?

- Никто не пользуется здесь свечами, даже настоятельница, - ответила та, - это вроде как

блажь, что "расхолаживает аскетические устои духовного". Здесь считается, что подобные веяния

цивилизации должны оставаться в миру.

- Какие глупости, - махнула рукой Готель.

Снова наступила тишина, которую на сей раз прервала Анна:

- Ты мне нравишься, - сказала она и как ни в чем не бывало начала расстилать постель.

Она не засыпала сразу. У Анны было много странностей, к примеру: рано ложиться, листать

библию и беззвучно плакать перед сном, а на утро просыпаться и делать вид, что ничего не

случилось, даже если Готель пыталась её разговорить:

- Знаешь, - принимала она незатейливый тон, - я могла бы зашить это место.

- Мне давно уже стоило выбросить это платье, - отвечала та.

- Нет же, оно тебе идет, - отвечала Готель, - снимай.