I

- Что с тобой не так? - улыбнулась Анна, - девушки вроде тебя…, - заговорила она, но не

закончила, заметив как Готель раздулась от возмущения.

- Девушки вроде меня? - серые глаза подруги мстительно прищурились, и в следующий

момент Готель кинулась щекотать Анну, заливающуюся на траве смехом, - девушки вроде меня? -

повторяла она, пока её жертва не вырвалась и не отбежала на дюжину шагов в сторону.

- Серьезно, - пыталась отдышаться Анна, - с такой красотой и возможностями, к чему мести

эту старую, уже, возможно, забытую Богом церковь, когда в пору идти под руку с графом или

маркизом? - девушка подкрепила вопрос, сделав несколько высокопарных шагов мимо, сидящей

на траве, подруги, и подстрекающе сопроводила их хлопаньем ресниц со страстными воздушными

поцелуями.

- Кому много дано, с того много спросится, - проговорила в ответ Готель.

- Ну, здесь тебе нечего бояться, - подошла Анна и протянула подруге руку, - я позабочусь о

тебе.

- Правда? - почти искренне улыбнулась Готель.

Анна решительно кивнула, и Готель, взяв её за руку, поднялась на ноги. Они медленно пошли

от берега к дому, держась за руки и ободряюще поглаживая друг друга по спине.

- Не забывай, - добавила Анна, - я старше тебя на целый год.

Потом наступала ночь. И Анна снова превращалась в ребенка, и Готель снова подтыкала ей

одеяло и гладила её волосы, когда та засыпала. И наступала осень, и Готель, не имея возможности

скрывать свои таланты, нашила той ворох теплой одежды.

- Оно такое большое, - проговорила Анна своему отражению, появившись в зеркале рядом с

подругой, которая внимательно рассматривала в нём своё лицо.

Готель медленно водила пальцем по своим молочным губам, невольно разыгрывая Анну

своим поведением.

- Ты никогда не видела себя? - повернулась к ней девушка.

- Ты не должна этого делать, - очнулась та, посмотрев на Анну в отражении.

- Оно будет моим подарком тебе, - наказывала девушка пальчиком.

Сестра Франческа не выказала ни малейшего знака на появление зеркала в келье.

Настоятельница заходила лишь дважды. Первый раз после размещения Готель на новом месте, а

второй, когда однажды забирала одежду для храма Сан Сальваторе. И Готель очень переживала по

поводу "аскетических устоев" сестры Франчески, но настоятельница лишь взяла со стола готовую

одежду и вела себя так, словно никакого зеркала в комнате вовсе не было. А потому Готель, всё

ещё чувствующая от того стеснение, уже готова была нарочно обратить её внимание на предмет

своего беспокойства, несомненно полагая, что настоятельница просто не заметила его, если бы

только в следующий момент сестра Франческа сама не подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть на

лице какой-то незаметный прыщик, видимо, волнующий её больше, чем аскетические устои сей

обители.

- Констанция не беспокоит вас? - спросила она свое отражение, слегка повернувшись перед

зеркалом.

- Нет, матушка.

Анна не беспокоила Готель. По крайней мере не в том смысле, который закладывала в эти

слова настоятельница. Беспокойством Готель стала всесторонняя забота об этой в одночасье

осиротевшей девушке. Анна же, видела в их отношениях совсем другую игру, она расценивала

внимание Готель, как эмоциональную близость их отношений и позволяла любить себя, как

только другой то было необходимо; настолько, что в какой-то момент Готель упустила это из

виду, и так увлеклась родительскими хлопотами, что совсем позабыла о своем возрасте. В

холодные зимние ночи она ложилась к Анне, обнимала и согревала её своим теплом, и каждый раз

целовала её в затылок, после того как та засыпала. Так что к весне их отношения приобрели более

яркие краски и запахи. К примеру, благодаря полевым цветам в их келье, ежедневно собираемые и

приносимые Анной, которая, кстати говоря, со своей стороны также взяла в привычку всячески

помогать подруге. Даже, когда нужно было просто послужить той манекеном; Анна послушно

поворачивалась вправо, поворачивалась влево, поднимала руки, опускала руки, терпеливо стоя, и

иногда что-то лепетала, пока Готель схватывала ниткой края. Но не в этот день.

В этот день Анна долго не появлялась, а когда появилась с цветами, была сама не своя.

Говорила со стороны, куда-то пряталась, без причины бледнела и краснела, смеялась невпопад, а

когда нужно было что-то сказать, молчала как заколдованная. И Готель, которой передавался весь

этот букет, молила Бога, быстрее закончить с юбкой и отпустить эту сумасшедшую прочь. Потому

она наспех дометала низ и поспешила подняться, когда увидела перед собой окаменевшее лицо

Анны. Встретившись взглядом с Готель, девушка попыталась улыбнуться, но лишь одарила

подругу новым испугом.

- Анна? - проговорила испуганная Готель, но та лишь продолжала всматриваться ей в глаза,

пока не наступил момент, когда расстояние между ними начало стремительно растворяться,

притом, что обе они были абсолютно неподвижны.

Готель не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Неужто вся её любовь была