i d260c02b7970fb61

В холодной угрюмой спальне «Приюта сестёр вечного света» Адель видела слониху во сне каждую ночь. Сон возвращался настойчиво, и через некоторое время Адель уже могла повторить слово в слово всё, что слониха говорила сестре Мари на пороге приюта. Особенно её завораживала одна фраза – она была так красива и сулила так много, что девочка стала твердить её про себя целыми днями: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей». Она повторяла это как стихи, как благословение, как молитву: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей; за девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей...»

– С кем ты разговариваешь? – спросила девочка постарше, по имени Лизетта.

Они сидели вдвоём на приютской кухне и, склонившись над ведёрком, чистили картошку.

– Ни с кем, – ответила Адель.

– Но ты шевелила губами. Я видела. Ты что–то говорила, – настаивала Лизетта.

– Я повторяла слонихины слова, – призналась Адель.

– Чьи слова?

– Слонихины. Из моего сна. Она говорящая.

Лизетта фыркнула.

– Ну ты напридумывала! И что она говорит?

– Слониха стучится и говорит, что ей нужна я, – объяснила Адель и добавила почти шёпотом: – Я думаю, она хочет меня отсюда забрать.

– Забрать? – Лизетта недоверчиво прищурилась. – Интересно, куда?

– Домой, – ответила Адель.

– Ха! Вы только её послушайте! – воскликнула Лизетта. – Домой! – Она снова фыркнула. – Сколько тебе лет?

– Шесть. Почти семь.

– Ну, для почти семи лет ты непроходимо глупа. И тупа. – Лизетта поджала губы.

Тут в кухню кто–то постучал с чёрного хода.

– О, слышишь? – издевательски сказала Лизетта. – Стучатся. Наверно, твоя слониха.

Она встала и распахнула дверь.

– Смотри–ка, Адель, – проговорила Лизетта с мерзкой ухмылкой. – Смотри, кто к нам пожаловал. Это же слониха! За тобой пришла! Домой сейчас тебя отведёт.

Никакой слонихи на пороге, разумеется, не было. Там стоял городской нищий с чёрной собакой.

– Нечего нам тебе подать, – грубо сказала Лизетта. – Мы сироты. Это сиротский приют. – И она топнула ногой.

– Здесь сиротский приют, голод зол, холод лют, – подхватил нищий, – но слониха пришла за тобой. Прочь по снегу уводит с собой. Ах, Адель, погляди, поспеши, не проспи...

Адель посмотрела в глаза нищему и поняла, что он очень хочет есть.

– Жди чудесную весть, расчудесную, – тянул нищий. – Расчудесная весть станет песнею... Все изменится враз, и слониха твоя про...

– Хватит выть! – оборвала его Лизетта и, захлопнув дверь, уселась возле Адели. – Ну теперь–то ты понимаешь, кто тут на самом деле ходит и в двери стучится? Слепые собаки. И нищие со своими бессмысленными песенками. Неужели ты думаешь, что нас хоть кто–нибудь заберёт домой? Они сами бездомные.

– Он голодный, – вымолвила Адель, и по её щеке покатилась слеза, потом еще одна... еще...

– Ну и что? – Лизетта пожала плечами. – Все голодные. Ты знаешь хоть кого–то, кто не хочет есть?

– Не знаю, – честно ответила Адель, потому что она и сама всегда хотела есть.

– Вот именно. Мы тут все голодные. И что из этого?

Адель не знала, как ответить. Единственные слова, которые пришли ей на ум, были слонихины. Их было не очень много, но они были оттуда, из её сна, и Адель снова принялась повторять их про себя: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей; за девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей...»

– Перестань шевелить губами, – строго сказала Лизетта. – Пойми ты уже, никто за нами не придёт.

Глава 11

В первую субботу месяца весь город Балтиз устремился поглядеть на слониху. Очередь тянулась по улицам и переулкам от дворца графини Квинтет вниз под гору и терялась вдали. Кого тут только не было: молодые люди с нафабренными усами и напомаженными волосами; чистенькие морщинистые старушки в пышных, взятых взаймы нарядах; свечных дел мастера, от которых пахло пчелиным воском; прачки с красными, стёртыми пальцами и надеждой в глазах; младенцы, ещё не отнятые от материнской груди, и старики, грузно опиравшиеся на суковатые палки.

Шляпницы стояли с гордо поднятыми головами, водрузив на них свои последние творения. Фонарщики с красными от постоянного недосыпа глазами стояли возле дворников, державших метлы наперевес, точно мечи перед боем. Священники и гадалки стояли бок о бок и украдкой бросали друг на друга негодующие взгляды.

В этой очереди собрались все, весь город выстроился, чтобы посмотреть на слониху. Одни верили, другие надеялись, третьи жаждали мести. Все мечтали о любви. Люди стояли и ждали.

Они знали, что чудес не бывает, но каждый всё–таки втайне рассчитывал, что чудо свершится, что достаточно просто взглянуть на слониху, как все их чаяния сбудутся.

Мужчина, стоявший в очереди перед Питером, был весь в чёрном – вплоть до шляпы с широченными полями. Беспрестанно покачиваясь с носка на пятку, он бормотал: «Размеры слонов потрясают воображение. Размеры слонов бесконечно потрясают воображение. Сейчас я сообщу вам истинные размеры слонов...»