И отрёт Бог всякую слезу с очей их (СИ)

Анна все ещё не желала верить в существование бомбы. Её мир был куда проще, когда всё укладывалось в рамки простых человеческих мотивов: блеф, грязные интриги, политическое противостояние. «Может, они и правда все сумасшедшие?» — с надеждой продолжала думать женщина, но никак не могла взять в толк, откуда эта девка могла знать, что это её воспоминание вообще было? Не могла же она попросту увидеть там Анну? А даже если и могла — неужели можно так попасть, в самое больное, самое сокровенное и драгоценное? В ту самую болезненную ниточку связи с Родиной, в восхищение её величием… Но, как бы там ни было, задача не менялась — чёртову бомбу предстояло найти. И передать в Центр, поэтому пока ей было по пути с этими умалишёнными. Может, это было и не так плохо — по крайней мере имелась возможность впоследствии просто сдать их на принудительное лечение, и даже несчастный случай не понадобится.

— Да только где она, эта бомба? — Анна решила пойти на мировую, по крайней мере, пока. — Хаусхоффера бы потрясти.

— Он выставил нас за порог, — покачал головой Ал.

— Я так и думал, — вздохнул Исаак. — Есть идеи, кому можно доверять?

В сторону гомункула Ледяной старался даже не смотреть. И не говорить о его особенностях Анне — она-то не знает, что это за твари такие, наверняка захочет использовать его в своих целях, а потом и глазом моргнуть не успеет, как сама окажется использованной. Вообще, Исаак балансировал между состоянием, подобным эйфории, и ощущением, что он перешёл запретную черту. Тот факт, что Анна, скорее всего, — советская разведчица, заставлял его душу петь: СССР был его однозначным политическим фаворитом. Однако это предположение еще предстояло тщательно проверить.

— Надо выяснить, кто ещё из наших здесь, — сказал Альфонс. — И понять, с кем наши цели сходятся.

— Кимбли, — сквозь зубы выдохнул Исаак.

Анна повела плечами — она ослышалась или Исаак неверно назвал фамилию химика с татуированными ладонями? Эд и Ал переглянулись — они хотели сами потолковать с Багровым лотосом, прежде чем обсуждать его с кем-либо, даже с Исааком.

— Это он, — подала голос Ноа. — Я видела, как он сеет смерть. Я видела это в его воспоминаниях.

***

Ева сидела за столом в кофейне, прятала глаза от Йоханны и не знала, с чего начать разговор. Она уже начинала жалеть, что позвала бывшую секретаршу Берга выпить кофе. О чем она думала? Что она будет у неё спрашивать? «Не знаешь ли ты, почему Гретхен меня избегает?» или, может, «что с ней делает Берг?» Йоханна открыла резной портсигар, достала из него сигарету и, щёлкнув зажигалкой, без слов протянула портсигар Еве. Та кивнула, дрожащими пальцами выудила сигарету и, неловко прикурив, выдохнула облако дыма, сквозь которое украдкой посмотрела на сидевшую напротив девушку. Спокойная, всегда точно знающая, что нужно делать Йоханна, похоже, начинала закипать.

— Ева, — она испытующе посмотрела на коллегу, — ты же позвала меня не просто помолчать и выпить дрянного кофе, так?

«Похоже, фройляйн Лангефельд зрит прямо в корень», подумала Ева и, набравшись храбрости, заглянула сотруднице в ореховые глаза.

— Йоханна… ты была секретаршей Берга. Что там происходит, совсем много работы? Гретхен совсем перестала со мной общаться.

Бывшая секретарша Освальда Берга откинулась на спинку стула и затянулась сигаретой. Неужели Ева настолько ничего не понимает?

— Да, работы там много, — криво улыбнувшись, кивнула она. — Только далеко не вся она такая, как у нас.

Бледная кожа Евы почти сравнялась по цвету с её рыжими волосами.

— Так что я не понимаю, почему тебя так не устраивает происходящее в нашем отделе, — покачала головой Йоханна. — У нас — рай земной. Кимблер, конечно, придира и зануда, но он не проверяет тебя на прочность каждый день.

— Но что, что происходит у Берга?

— Ты, право, как маленькая, — скривилась Йоханна. — Если я тебе скажу, что они там отче наш читают — ты поверишь?

Ева, конечно, знала о подобном. Из газет, от прежнего начальника, сыпавшего сальностями, да и крошка-Гретхен любила поделиться фантазиями о будущем принце на белом коне, но от неё эта сторона жизни будто была отделена стеклянной перегородкой, словно она жила в каком-то параллельном мире.

— Послушай, — Лангефельд поставила локти на стол и придвинулась к собеседнице, — поговори с Гретхен. Приди к ней в гости, вытащи её в театр, в кофейню, погулять — куда угодно. Скорее всего, ты нужна ей, но она…