И солнце взойдет. Она

– Какой-то дурак решил отправиться в путешествие. По такой-то погоде! – фыркнула запыхавшаяся Кэтти.

– Может быть, он не знал. Умей я предсказывать такие шторма, запросила бы на сегодня отгул.

Рене оправдывала незнакомого бедолагу скорее по привычке, нежели из истинного сочувствия, потому что выбрать более отвратительный день и место для смерти было, действительно, почти невозможно.

– Травмы?

– Не знаю, – хрипло выдохнула Кэт. – Нам ничего не сказали. Только передали, что автомобиль всмятку, как жестяная консервная банка под прессом, но парня вышвырнуло на дорогу прямо в сугроб. Сколько он там пролежал – неизвестно. Большая кровопотеря. Переломы. Лёгкое обморожение. Возможно смещение позвонков, если они там вообще целы. Голова под вопросом. Ставили лёгкую травму, но из-за холода сложно определить, сама понимаешь.

– Когда будет машина?

– Вот-вот. Они уже на подъезде.

– Как долго?

Абстрактный вопрос должен был объять целый сонм уточнений поменьше: как долго едут, как долго лежал, как долго останавливали кровотечение… Кэт это поняла и приступила к короткому докладу.

– Знаю только, что его чудом нашли около Пти-Ривьера. Дорога там резко поднимается в гору, а потом идёт под уклон между скал. Его, видимо, занесло. Едут уже больше часа.

– Долго… слишком.

– Ха. Счастье, что этот чудак вообще решил ехать вдоль берега, а не срезать путь через полуостров. В наших лесах его отыскали бы только ближе к весне. – Кэтти покачала головой, а потом неожиданно пробормотала. – Чёрт! Бюже сказал, к нам направили ещё одного хирурга. Парень, лучше бы ты появился прямо сейчас!

– Какой хирург? Я ничего не знала. – От удивления Рене даже замедлила бег.

– Вроде договорились только на прошлой неделе. Какой-то Пэнтан… или Фрэнктан? Чёрт их разберёт этих англо-канадцев с их дурными фамилиями!

Рене лишь саркастично хмыкнула, когда за спиной хлопнула дверь, и они заспешили вниз по ступеням. Новый хирург? Господи! Да какой дурак согласится…

Спускались молча. Говорить ни одной не хотелось, да и нечего было сейчас обсуждать. Решать, что именно делать, придётся прямо в приёмном покое, исходя из того, насколько всё плохо. А в том, что дело дерьмо, Рене отчего-то не сомневалась. Только когда впереди замаячил знакомый до тошноты коридор, а внутренности сжало от напряжения, она остановилась и посмотрела на Кэт.

– Разворачивай операционную и готовь… – Рене на мгновение задумалась, но медсестра продолжила за неё.

– Всё? – спросила она с нервной улыбкой, и оставалось только кивнуть. Всё. Готовиться надо и вправду к любому кошмару.

– По пути разбуди лабораторию, – сказала напоследок Рене и бросилась в сторону мигавшей вдалеке лампы. Господи, как же она её ненавидела!

В эту минуту со всех сторон ожили глухие динамики:

–Доктор Роше. Код синий. Первый этаж. Отделение неотложной помощи. Доктор Роше. Код синий…

– Да знаю я! Знаю! Глупый ты робот, – пробормотала Рене.

Жёлтые «вишенки» – единственное напоминание о прошлой жизни – торопливо стучали подошвами по старой кафельной плитке. Позади осталась первая дверь, затем вторая, но, когда вдалеке уже показалась та самая, Рене мимоходом заметила на полу что-то белое. Тело инстинктивно дёрнулось в сторону, в голове вспыхнуло воспоминание о позёмке из сна, а взгляд испуганно скользнул по старым стенам, но… Иллюзия рассыпалась так же мгновенно, как появилась. Только блик. Ничего страшного, верно? И всё же внутренности будто насадило на крючок напряжения, и Рене тихо охнула. Господи! Да что с ней, черт побери, происходит?

Однако искать ответы было поздно. Рене ввалилась в небольшое помещение скорой в тот же момент, когда на другом конце громыхнули тяжёлые двери, впустив внутрь снежные вихри. От холодных порывов дыхание на мгновение перехватило, а в следующий момент всё внимание оказалось прикованным к группе людей, что неслась прямиком на Рене.

Определить, как выглядел только что доставленный пациент, было практически невозможно. Уж точно не в той суете, что царила вокруг стандартной больничной каталки, на которую его успели взгромоздить парамедики. Но Рене видела тёмные, слипшиеся от талого снега пряди волос, кусочек бледного лба и торчавшую изо рта трубку. Чистая, стерильная ткань, на которой лежал, очевидно, мужчина, быстро пропитывалась розовым, и это лишь отдалённо напоминало нормальную кровь. Из-под затянутой в чёрный свитер спины торчали пластины для жёсткой фиксации, и почему-то только один рукав оказался закатан до локтя. Именно оттуда тянулись капельницы и провода нескольких датчиков, ибо дальше всё вообще было скрыто лангетами и шнурами креплений. Над самим же телом нависал уставший, перепуганный парамедик, который без устали сжимал кислородный мешок.