«И вечные французы…»: Одиннадцать статей из истории французской и русской литературы

Эта причина уже была неоднократно описана, но ради связности изложения не буду ее опускать. Прямо по-французски русские авторы, естественно, пишут французские устойчивые выражения: à propos [кстати], ce serait le cas de dire [в связи с этим можно сказать], en petit comité [в тесном кругу], en famille [в семейном кругу], et pour cause [и неудивительно], c’est tout dire [и этим все сказано], honni soit qui mal y pense [пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает], un bon mot [остроумное словцо], bon ton [хороший тон], air de famille [семейное сходство], comme de raison [как и следовало ожидать], pas si bête [дураков нет], avoir les rieurs de son côté [поставить противника в смешное положение], au pied de la lettre [дословно], restriction mentale [мысленная оговорка], je le laisse faire [я ему не препятствую], et à la longue [в конечном счете] и т. д. Во всех этих случаях письма, видимо, отражают и устное употребление этих слов; их проговаривали без перевода – и точно так же без перевода вставляли в письма.

Второй очевидный тип французских вкраплений – это цитаты из литературной классики. Приведу некоторые, повторяющиеся особенно часто: «et voilà comme on écrit l’histoire» [«и вот как пишется история»; Вольтер, письмо к маркизе дю Деффан от 24 сентября 1766 года]; «Les sots sont ici-bas pour nos menus plaisirs» [«На радость нам на свет родятся дураки»; Грессе, «Злой»]; «Que diable allait-il faire dans cette galère?» [«Кой черт понес его на эту галеру?»; Мольер, «Проделки Скапена»]; «Cet oracle est plus sûr que celui de Calchas» [«Предсказываю я вернее, чем Калхас»; Расин, «Ифигения»]; «Loin de nous que faisiez-vous alors?» [«Чем занимались вы так далеко от нас?»; Вольтер, «Эдип»]; «Il a ri, il est désarmé» [«Смеется он и тем обезоружен»; Пирон, «Метромания»]; «Le reste ne vaut pas l’honneur d’être nommé» [«А прочих, право же, не стоит называть»; Корнель, «Цинна»]; «Un lièvre en son gîte songeait, Car que faire en un gîte à moins que l’on n’y songe» [«В норе наш заяц размышлял; / А чем еще в норе прикажете заняться»; Лафонтен, «Заяц и Лягушки»]; «homme à bonnes fortunes» [«Счастливчик»; название комедии Казимира Бонжура] и т. д.

Перечисленные цитаты принадлежат к «золотому фонду» французской классики, и опознать их нетрудно. Бывают случаи менее очевидные. Так, К. Н. Батюшков в русском письме извещает сестру и ее мужа о близкой женитьбе общего знакомого: «Д. О. Баранов женится на княжне Несвицкой, il ne faut pas ébruiter cela [не нужно это предавать огласке]. Невеста недурна собой. Я с ней у него обедал в день его рождения» [Батюшков 1989: 2, 160; письмо от 17 марта 1811 года] – и дальше продолжает описывать невесту по-русски. На первый взгляд, совершенно непонятно, зачем писать несколько вполне обыденных слов по-французски. Между тем объяснение есть: французские слова, скорее всего, имеют цитатную природу, это реплика из комедии Данкура «Les Agiateurs» («Спекуляторы», 1710).

Частный случай цитирования: цитаты по-французски берутся не только из литературной классики, но и из недавней политической истории. Например, П. А. Вяземский в письме к А. И. Тургеневу от 20 января 1821 года называет императрицу Елизавету Алексеевну «le seul homme de la famille» [единственным мужчиной в семье; ОА 1899: 2, 143], имея в виду эпизод 1815 года: во время Ста дней Наполеон, возвратившийся с Эльбы, отозвался таким образом о племяннице короля Людовика XVIII герцогине Ангулемской, организовавшей сопротивление императору в Бордо (в отличие от самого короля, который вместе с двором бежал за границу, в Гент). А Лафайета Вяземский, естественно, именует – в русском письме к тому же адресату – по-французски «le héros des deux mondes» [герой двух миров; Вяземский 1837–1841; письмо от 20 апреля 1841 года]; Лафайета называли так за его участие в американской Войне за независимость в Новом Свете и во Французской революции – в Старом.

По-французски фигурируют в русских письмах и французские неологизмы, которые порой оказываются цитатами. Например, 1 июня 1830 года Вяземский пишет жене о певице Зонтаг, вышедшей замуж и ставшей княгиней Росси: