И время остановилось

Трава с ромашками и лютиками доходила мне до колен и цеплялась за джинсы при каждом шаге. Все дышало почти нереальным покоем. Лишь шорох моих шагов и пронзительное пение молодых дроздов нарушали мирную тишину этого душного июньского дня. Через пять минут я добралась до покатого откоса, нависавшего над берегом реки. Вдали вырисовывались очертания поляны, на которой когда-то стоял цирковой шатер. Но мое воодушевление быстро угасло: место явно было заброшено много лет назад. Деревья – кажется, березы и орешник – захватили большую часть берега, усеянного засохшими ветвями. На что я надеялась, придя сюда, – уловить дух минувшей эпохи? Или разочарование из-за того, что меня лишили дневника, мешало в полной мере оценить красоту этого места…

Аурелия, какие тайны хранит твой дневник?

Очевидно, они откроются мне не здесь. Смирившись с этим, я поднялась обратно к дому. Прораба и дедушки во дворе уже не было. Наверное, Лулу сейчас заливает шкатулку толстым слоем цемента, чтобы я уж точно больше не смогла сунуть нос в прошлое. Не могу сказать, что я очень злилась. Впрочем, нет, могу. Реакция Лулу меня задела.

– Мама? – позвала я, заходя в дом.

– Сейчас, я в зимнем саду! – откликнулась она. – Ты была права, я откопала кучу интересного!

Я улыбнулась, радуясь за нее. Зайдя на кухню, я достала две чашки из шкафа, и тут появилась мама с коробкой, которую она тут же водрузила в центр стола.

– Та-дам! – театрально воскликнула она, извлекая из нее портативный оранжевый проигрыватель, похожий на вафельницу.

– Ого! Думаешь, он еще работает?

Она радостно кивнула, возбужденная своей находкой.

– Да, я его включила, чтобы проверить. Потрясающе, правда? И смотри, тут все мои пластинки.

Она доставала их одну за другой: Франс Галль, Шейла, Кристоф, Джо Дассен, The Rubettes… все поколение «йе-йе»[20] промелькнуло перед моими глазами.

– Sugar baby love, sugar baby lo-o-ove… – запела она знаменитую песню группы The Rubettes. – Обязательно нужно показать это Тиму!

Она радовалась как девчонка, и я невольно рассмеялась. Затем последовало несколько книг из серии «Великолепная пятерка» и игрушка «так-так» – два шарика ядовито-зеленого цвета, соединенные шнуром, который раскручивали так, чтобы шарики сталкивались, издавая громкий треск.

– Надо же, я совершенно забыла об этой штуке, – улыбнулась мама. – Но лучшая находка – это мой «Полароид», я и не думала, что папа его сохранил!

– Что? У тебя был «Полароид»?

– Не ожидала, да? – рассмеялась она, аккуратно вертя фотоаппарат в руках. – Мне его подарили на первое причастие, когда мне было двенадцать. Вроде все в порядке, но у меня что-то не получается его включить.

Я тоже попробовала – и тоже безрезультатно. Ладно, разберемся позже. Когда мама передвинула коробку, чтобы освободить нам место для чая, со стола упала газета. Нагнувшись за ней, я заметила, что это тот самый номер, вышедший в начале недели, в котором говорилось об обнаружении останков. Я застыла, уставившись на заголовок: а вдруг зарытый в поле солдат был как-то связан с моей семьей? От этой мысли у меня перехватило дыхание. Конечно, куда вероятнее, что того типа убили участники Сопротивления или он погиб в стычке с макизарами. Но теперь во мне поселилось сомнение, и я понимала, что избавиться от него смогу, лишь узнав правду, эту треклятую правду, которую дед так старался замолчать. Надо же быть таким упертым! И конечно, он зашел как раз в тот момент, когда я собралась спросить маму, что она думает о моей гипотезе. Всякий след раздражения исчез с его лица, он был бодр и весел, словно ничего не произошло.

– А, вот вы где! – сказал он с подозрительным воодушевлением.

– Я показывала Лизе сувениры из моего детства, – пояснила мама. – Ты не возражаешь, если я заберу эту коробку? Уверена, что она заинтересует Тима.

– Не стесняйся, это же твои вещи.

Слава Богу, ему хватило такта не уточнить, что изначально он собирался отдать все это на благотворительность.

– Ну а ты как, – спросила мама, – увидел все, что хотел?

– Да, парни закончат с крышей в начале следующей недели. Потом примутся за трубы и электрику. Вот на это, по их словам, уйдет больше всего времени.

Ну хорошо, а на чердак ты поднимался? Спрятал дневник Аурелии? Куда?

Конечно, задать ему эти вопросы я не могла – еще не хватало, чтобы он опять завелся. Поэтому ограничилась лаконичным:

– Мы собрались выпить чаю. Ты будешь?

– А я хотел пригласить вас в «Чик-Чирик». Ну, если вы не против…

Мы с мамой украдкой переглянулись. Похоже, дедушка пытался загладить свою вину, так что глупо было бы отказываться.