И время остановилось

– А что такое дискрапсия? – поинтересовался он.

– Дис-прак-сия, – поправила его девочка, закатив глаза. – Я не могу сама завязывать шнурки или там кататься на велосипеде. Вырезать тоже не могу, и почерк у меня плохой. Про плавание даже не спрашивай.

Ее взрослость меня тронула, и мне захотелось ее приобнять. Но, не слишком хорошо зная ее отца, я решила воздержаться.

– Сколько тебе лет? – продолжал допрашивать Тим.

– Скоро девять. Но в школе Маэли и Ленни говорят, что я как большой младенец. Сам понимаешь, какая там атмосферка.

– Да тьфу на них, несут что попало. Идем, я покажу тебе раздевалки… Хочешь клубничную карамельку? Мне деда купил. Пока, мам! – добавил он, помахав мне рукой.

Мы с Руди смотрели, как они шли к кабинкам. Для меня стало приятным сюрпризом, что Тим взял Милли под свое крыло, не дожидаясь, пока я попрошу. Я рассчитывала, что сумею привить ему безусловное уважение к девочкам, – и, кажется, мне удалось!

– Ну что ж, думаю, Милли в надежных руках, – довольно улыбнулся Руди.

– Да-да, не тревожьтесь. Тим иногда слишком болтлив, но они подружатся, я уверена.

Он открыл дверь вестибюля, пропуская меня вперед, и я нацепила на нос солнечные очки, прежде чем задать вопрос:

– Значит, вы уже нашли того, кто будет помогать вам в магазине? Вряд ли вы закрываетесь в субботу утром…

Он покачал головой.

– Нет, сегодня меня выручила мама, я просто должен был проводить Милли. А вас все-таки заинтересовало мое предложение?

Насмешливая улыбочка вернулась. Я так и знала!

– Боюсь вас разочаровать, но нет. Впрочем, я, кажется, кое-кого знаю…

Я остановилась, осознав, что поспешила. Мама ясно дала понять, что пока не готова к общению с клиентами. Ставить ее перед свершившимся фактом было бы неконструктивно – ни по отношению к ней, ни по отношению к Руди.

– Итак? – подбодрил меня он, когда я остановилась у своей машины.

– Нет, забудьте, я поторопилась. Я думала о своей маме – у нее были трудные времена, и она ищет новую работу. Но, кажется, она пока не готова для такой должности.

Руди явно неверно меня понял, потому что бросился уточнять:

– Нет, ей не нужно приходить ни свет ни заря, если вас это беспокоит. Доставкой газет я буду заниматься сам. Она уже работала в торговле?

– Никогда, она была учительницей музыки. Ничего общего, конечно.

Он кивнул, и я поняла, что у него в голове крутится масса вопросов, которые он не решается задать.

– Ну, если ваша мама захочет со мной встретиться, пусть не стесняется. Магазин работает ежедневно, кроме воскресенья.

Вот черт, эти карие глаза буквально меня умоляли! Я дрогнула и ответила:

– Не могу ничего обещать, но передам ей ваше предложение.

– Отлично! Ладно, мне пора бежать, надо забрать машину от дома, а потом – за прилавок.

– Вы пришли пешком?

Да, идиотка несчастная, именно это он тебе и сказал. Разве что у него есть личный джет.

– Да, я снимаю квартиру за каналом, прямо у городского парка. Тут недалеко, минут пять пешком.

Действительно, совсем близко, и прогуляться приятно, если пройти через маленький парк, потом перейти реку у бывшего кожевенного завода и подняться по улице де Пон. Нет смысла предлагать его подвезти.

– Хорошо, я сообщу вам, если мама решится.

Он попрощался, и, прежде чем пойти в «Чик-Чирик», где Полин ждала меня за кофе, я ответила на папину СМС: он беспокоился, что там с Лулу и мамой. Его забота меня тронула. Я, конечно, давно выросла и перестала верить, что родители в один прекрасный день снова будут вместе, но всегда была признательна им за то, что они не позволили ненависти омрачить их отношения. Жизнь сыграла с нашей семьей не одну злую шутку, но мама и папа хотя бы уважают друг друга – в отличие от многих пар, рвущих друг другу глотки из-за ложной гордости, пренебрегая благополучием своих детей. Каким отцом стал бы Бастьен, останься он в живых? Ладили бы мы или превратились в пару, которая вечно собачится? Глупо изводить себя этими вопросами – ответов нет и не будет. Важно только настоящее. Поэтому я поспешила успокоить папу. Напряжение между мамой и Лулу исчезло после их разговора на башне, и я подумала, что сейчас, увы, не самое подходящее время снова расспрашивать деда об истории со шкатулкой.

Минут через десять мы с Полин потягивали кофе на террасе, наблюдая за чередой старичков, семенящих по тротуару и заглядывающих то к бакалейщику за пачкой сахара, про которую совсем забыли, когда делали покупки, то к булочнику за утренним круассаном или за «буханочкой» на выходные. Они приветствовали друг друга, болтали, обменивались новостями о внуках, жаловались на здоровье.

– Может, и мы такими будем в их возрасте, – засмеялась Полин. – Но давай о важном. Мехди ничего особенного тебе не сказал вчера?

Я на секунду задумалась, припоминая нашу короткую беседу.

– Нет, ничего такого. Он устал, но это, скорее всего, из-за работы, любовница тут ни при чем. Он тебя любит, не сомневаюсь.