И время остановилось

– Ну надо же! Ты знаешь Генри Кавилла?

– Между прочим, у меня подписка на «Нетфликс», а еще я сижу в социабельных сетях. Надо же чем-то себя занять.

Новый взрыв хохота.

– Серьезно, Лиза, – не отставала Полин, – тебе надо попытать счастья. Руди такой аппетитный.

Я уже собралась возмутиться, но тут и мама внесла свою лепту:

– Что правда, то правда, очень привлекательный парень. И неглупый.

– Одна неувязочка, – задумчиво протянула Аннетт, – он-то высоченный, а ты не очень. Но ничего, как-нибудь приладитесь.

На помощь, вытащите меня отсюда!

Вся красная, я развернулась к ним и протестующе замахала руками.

– Стоп! Хватит, сводницы вы несчастные! И слышать ничего не хочу.

Нет, вы только подумайте! Ладно, сердце у меня замирает всякий раз, когда Руди смотрит мне в глаза, но это еще ничего не значит.

– Очень жаль, – прощебетала Полин. – Но я уверена, что ты передумаешь.

Черт с тобой, сделаю вид, что ничего не слышала. Мама взяла меня под руку. Глядя вдаль, она решительно заявила:

– Я решила попроситься в книжный магазин.

Я замерла.

– Ой, правда? И что тебя заставило передумать?

– Чья-то смазливая физиономия, – съязвила Полин.

Мама снова засмеялась.

– Для меня он, пожалуй, слишком молод. Нет, во-первых, он был очень мил. И еще…

На мгновение она запнулась.

– Мы просто чудесно провели этот вечер, я уже забыла, когда в последний раз так веселилась. Мне определенно не помешает общение. Понятно, что прошлое не исправишь, но настоящее все еще в моих руках. Так что либо сейчас, либо никогда.

Обезумев от радости, я крепко ее обняла. Хотелось высказать восхищение тем, что она наконец-то решилась шагнуть к свету, похвалить за боевой дух… Но мои молчаливые объятья стоили тысячи самых прочувствованных слов.

* * *

Ей удалось. Утром мама встала ни свет ни заря и попросила подбросить ее до книжного, когда я повезу Тима в школу. Зайти внутрь, впрочем, сначала не позволила – хотела поговорить с Руди с глазу на глаз. Не знаю, действовал ли он из дружеских чувств к деду или и впрямь счел маму подходящей кандидатурой, но факт оставался фактом: ее первая рабочая смена была намечена уже на сегодня после полудня. А поскольку сегодня у нас четверг, то сначала я завезла Лулу к Чик-Чирику на традиционную партию в белот.

– Если что случится, Сесиль, сразу иди ко мне, – велел дед.

– Все будет хорошо, – заверила она.

Все-таки это удивительное мужество – встретиться лицом к лицу со своими страхами! Но в ее голосе мне послышалась нервозность, и я настояла на том, чтобы сопроводить ее внутрь.

Когда мы вошли, Руди напевал «Все клево у меня». Похоже, со слухом у него чудовищно плохо. И я не удержалась от добродушной подколки:

– Голосок что надо!

– О, привет, вот и вы! – весело встретил нас он, очевидно, пребывая в прекрасном расположении духа. – Ну что, готова доверить мне маму, Лиза?

Я просто кивнула. Мама уже ушла в подсобку – сложить свои вещи.

– Я заеду за ней после школы, ладно?

– Да, трех часов достаточно для первого дня. Не беспокойся, поначалу я побуду рядом сколько нужно.

– Спасибо, Руди, правда. Очень мило с твоей стороны.

Я знала, что с ним мама в безопасности. Не отводя от меня глаз, он добавил:

– Если как-нибудь на днях захочешь пропустить стаканчик…

Мамино возвращение избавило меня от необходимости отвечать. Может, это и к лучшему. Руди привлекал меня, глупо отрицать, но я его едва знала, а главное, не считая двух-трех ничем не закончившихся свиданий, я ни с кем не встречалась после Бастьена. Кажется, сама мысль о вступлении в новые отношения, пусть даже мимолетные, вгоняла меня в ужас.

– Ну, я готова! – объявила мама.

Я ободряюще стиснула ей плечо.

– Удачи, мама, и до скорого!

И вот я снова оказалась на тротуаре – дура дурой. Мне бы пойти домой и заняться последней главой перевода – но я отдавала себе отчет, что сосредоточиться вряд ли удастся. Я была одна, впереди – около двух часов, и в глубине души меня страшно тянуло дочитать дневник Аурелии. Я понимала, что не стоит, но, заведя свой «Жук», почти против воли поехала к дому деда. Я хотела знать, почему Лулу прячется за этим оглушительным молчанием, почему имя его тети ни разу не произносилось, пока я не обнаружила шкатулку, почему его мать запечатлена на фотографии рядом с немцем…

Пересекая двор, я сдержанно поздоровалась с рабочими и объяснила, что заехала за вещами деда. Все равно никто не станет проверять. Затем я взлетела по лестнице через две ступеньки и распахнула дверь спальни деда: шкатулка наверняка была спрятана именно здесь. По крайней мере, это казалось наиболее логичным. Опустившись на колени, я пошарила под кроватью, потом в шкафу, в комоде, в тумбочке… Ничего.

Черт, черт, черт!