И время остановилось

Вечер завершился на дружеской ноте. Напоследок, когда Толстый Бебер первым отправился восвояси, все дружно пообещали за ним приглядывать, пока он не докажет, что достоин доверия.

* * *

– Думаю, на сегодня хватит, Элизабет. Ты делаешь большие успехи.

Аурелия поставила на столик изящную фарфоровую чашечку, в которой экономка Тардье подала ей кофе – настоящий, с богатым, многогранным ароматом. Она смаковала каждый глоток. По две тысячи франков за килограмм – теперь не каждый мог позволить себе такое удовольствие. У отца, конечно, деньги водились, но он из принципа не желал тратиться на такие излишества.

– Спасибо, мадемуазель Моро. – Девочка, разучивавшая симфонию Моцарта, встала с красной банкетки. – Жаль, брат не пришел меня послушать.

Довольная, Аурелия чуть заметно улыбнулась. Вот он, шанс, которого она ждала с самого прихода!

– Брат? – притворно удивилась она. – Я думала, Шарль с Морисом в Виши.

– Морис пока в лицее, да. А Шарль на прошлой неделе вернулся. Жалко, что он так занят, мы его почти не видим. Хотя он обещал сегодня прийти.

Аурелия постаралась не обращать внимания на расстроенный вид малышки. Каким бы балбесом ни был ее брат, вряд ли он посвящал сестренку в свои дела. Но проверить стоило.

– И чем же он так занят, что вечно пропадает? – невинно полюбопытствовала она.

Элизабет не успела ответить – дверь отворилась, и вошла экономка. Как всегда по четвергам, она явилась за Аурелией, чтобы проводить ее до выхода. Предлога задержаться она не нашла и, подавив вздох, распрощалась с ученицей. Вряд ли удастся ненавязчиво расспросить Элизабет в школе.

Смирившись с неудачей, Аурелия вышла из дома, пересекла двор и направилась к пристройке, у которой оставила велосипед. Застыв как громом пораженная, она увидела Шарля Тардье: тот невозмутимо курил английскую сигарету, прислонившись к стене.

– Так-так, Аурелия! – радостно воскликнул он. – Я так и думал, что велосипед твой.

Скрестив руки на груди, девушка постаралась скрыть досаду от встречи.

– Здравствуй, Шарль, – сухо бросила она. – Каким ветром тебя занесло в Шатийон?

Затушив сигарету каблуком, он шагнул к ней. Аурелия невольно окинула его взглядом: в свои двадцать три Шарль раздался в плечах. Тщательно уложенные волосы, отлично сшитый костюм – он выглядел бы весьма элегантно, если б не глаза-щелочки, приплюснутый нос и кривая ухмылка, не внушающая доверия.

– Ты разве не знаешь? В Виши я чуть не сдох со скуки, плюнул на учебу. Дед чуть вставной челюстью не подавился.

Раз уж Шарль был не прочь поболтать, Аурелия решила его расспросить:

– Юриспруденция тебе не по душе? Наверное, теперь будешь помогать родителям на заводе?

Шарль брезгливо поморщился.

– Еще чего! Оставлю эту ерунду своему лизоблюду-братцу. Я буду проворачивать кое-какие дела, если ты понимаешь, о чем я.

Аурелия промолчала. Она была уверена, что стервец промышляет на черном рынке, – оттуда, наверное, и сигареты.

– Что ж, удачи, – бросила она, направляясь к велосипеду.

Если бы Шарль служил немцам, он вряд ли хвастался бы такими вещами. Это было очевидно.

– Уже уходишь? – разочарованно протянул он.

– Да, семья ждет. Нужно помочь арендаторше собрать урожай в саду.

На самом деле они собирались пообедать с Ариэль и ввести ее в курс дел подполья. Но об этом, разумеется, лучше умолчать. Шарль скис.

– Эх, жаль. Я бы еще поболтал. Ты все такая же хорошенькая.

Аурелия поджала губы: Шарль как-то незаметно очутился совсем рядом. Он почти притиснул ее к велосипеду.

– Очень мило с твоей стороны, Шарль. Но мне правда пора, а то опоздаю.

– Ладно, – процедил он с лукавой ухмылкой. – Тогда передавай привет семейству. Как они, кстати? Слышал, муж твоей сестры в Германии, в плену?

У Аурелии мелькнуло неприятное ощущение, что Шарль разглядывает ее пристальнее, чем того требует светская беседа. Сглотнув противный ком в горле, она мысленно обругала себя. Нечего видеть везде заговоры! Пересилив себя, она невозмутимо подтвердила:

– Да, Готье, увы, угодил в лагерь для военнопленных. Но из писем мы знаем, что он в порядке.

Шарль заметно напрягся.

– Глядишь, вернется. Ну, по этой… по «Смене».

«Смена»! Знал бы он, что она об этом думает!

– Увы, мы не слишком на нее рассчитываем. Семнадцать тысяч добровольцев вместо двухсот пятидесяти тысяч – капля в море.

– Французы никогда не умели понять, что полезно для их будущего, – фыркнул он. – Но ты ведь не из таких?

Аурелию вновь охватила тревога.

– Не уверена, что улавливаю смысл твоего вопроса, Шарль.

– Да какой там смысл… Просто, знаешь ли, нужно быть начеку – раз уж о вас ходят такие слухи. Я тут краем уха слышал про твоего отца – к вам гости зачастили…

Кровь застыла у Аурелии в жилах. Но она сумела невозмутимо парировать:

– Очень жаль тебя разочаровывать, но кто бы тебе такое ни наплел, это чушь. К нам заезжали только кузены по материнской линии.

Местные плохо знали Зели, поэтому семья сговорилась держаться этой версии на случай, если кто-то заметит в доме чужаков. Шарль прищурился и протянул с угрожающей интонацией: