Я, бабушка, Илико и Илларион

Кукури был писаным красавцем. Работал он водовозом – развозил по чайным плантациям воду в огромной бочке. Для девушек каждое появление Кукури было праздником. Окружив бочку, они с веселыми шутками и прибаутками обливались водой сами и обливали Кукури. А он молча стоял и улыбался. Уж кто-кто, а Кукури знал себе цену.

– Уходи отсюда, видишь, работа стоит! – упрашивала Кукури бригадирша Нина.

– Дай наглядеться на твоих красавиц, – упрашивал бригадиршу Нину Кукури.

– А план? Ты, что ли, будешь работать за них? Катись, катись! – подталкивала Нина упиравшегося парня.

– Нина, прогонишь его – вообще перестанем работать! – кричала девушка.

– Кукури, чтоб ты ослеп, не видишь, что ли, как пылает мое сердце? Полюби меня! – смеялась другая.

– И что стоило твоей матери родить дюжину таких, как ты, парней? Хватило бы на всю нашу бригаду?

– Неужели я не нравлюсь тебе, Кукури? Посмотри на меня как следует!

– Уймитесь, бесстыдницы! Виданное ли дело, чтоб девки так теряли голову из-за парня?! – набрасывалась Нина на девчат.

Промокший с ног до головы Кукури, посмеиваясь, взбирался на свою повозку и трусил к соседнему участку.

Осенью 1941-го Кукури вместе с его лошадью призвали в армию.

Помню, приехал тогда в наше село Филипп Махарадзе и произнес в переполненном клубе такую речь:

– Люди, братья и сестры, видите, что творит кровавый Гитлер? Вставайте, люди, ройте окопы, точите топоры, перекрывайте дороги! Не видать врагу нашей родной Грузии!

Потом он окинул взглядом рассевшихся на полу учеников и сказал:

– А вы, ребята, помогайте старшим! Страна наша принадлежит вам, так не отдавайте ее на растерзание каннибалу Гитлеру!

Потом, усомнившись, видимо, в наших филологических познаниях, добавил:

– Не уступайте ни вершка нашей родной земли людоеду Гитлеру!

Той же ночью я выполнил наказ Филиппа Махарадзе: вырыл во дворе окоп, отточил топор и разработал детальный план взрыва нашего моста. Однако Митуша отверг мой план.

– Взрывать висячий мост – лишние хлопоты. Перережем канат, и баста! Погляжу я на Гитлера, как он переберется через Губазоули!

На второй день после выступления Махарадзе на фронт ушла половина Гурии, в том числе Кукури со своей лошадью.

Думаете, Кукури отправился на сборный пункт верхом? Ничего подобного! С утра он вымыл, почистил лошадь, причесал ей гриву и хвост, потом покрыл красным атласом (атлас этот Кукури получил в виде премии за шелковичные коконы) и, торжественно вышагивая рядом с ней, явился в военный комиссариат.

Во дворе комиссариата состоялся митинг. Выступали с патриотическими речами, размахивали флажками и лозунгами, читали стихи. Местный поэт прочел от своего имени стихотворение великого Акакия Церетели. Поэт отправился на фронт вместе с Кукури и его лошадью. Никто из них домой не вернулся.

А за месяц до этого был еще случай…

Как-то воскресным утром Кукури пригнал на базар свою единственную корову. Пригнал, привязал к чинаре, а сам уселся на валявшийся тут же камень. Рядом присела босоногая сестренка Кукури – Натела.

Корову никто не торговал, но от любопытных не было отбоя.

– За сколько продаешь корову, Кукури?

– Сколько дает молока твоя корова, Кукури?

– Молоко-то жирное у твоей коровы, Кукури?

– Как звать твою корову, Кукури?

Кукури одним отвечал, другим нет.

Наконец появился Анания Нибладзе – человек, который при желании мог закупить весь базар, не то что корову.

– Продаешь, парень?

Кукури встал:

– Продаю, уважаемый Анания!

– Сколько просишь?

– Прошу три тысячи, уважаемый Анания!

– Многовато!

– Знаю, уважаемый Анания…

– Так скинь, коли знаешь!

– Для вас, уважаемый Анания, деньги – бумажки, а для меня корова – все мое состояние…

– Зачем же ты ее продаешь? – улыбнулся Анания и самодовольно оглядел собравшихся.

Кукури промолчал.

– Тебя спрашиваю!

– Видишь эту полуголую девочку, уважаемый Анания? – Кукури кивнул в сторону Нателы.

– Две пятьсот!

– Уже месяц девочка не ходит в школу, уважаемый Анания. Ей нужны платье и обувь…

– Отдай, парень, цена хорошая! – посоветовал кто-то.

– Да? А когда я пойду в армию, кормить мою мать и сестру будешь ты? – спросил Кукури советчика.

– Две восемьсот! – сказал Анания, извлекая из кармана кипу бумажек. Кукури, словно завороженный, глядел на огромные сторублевки.

– Забирай!

Анания быстро отсчитал деньги и передал Кукури. Тот долго и внимательно пересчитывал их, потом аккуратно завернул в газету и опустил в карман. Анания отвязал корову и обратился к стоявшему рядом соседу:

– Как, по-твоему, Акакий, хватит ее человек на шестьдесят? Дом завтра будем перекрывать.

– Вряд ли, уважаемый Анания!

– Так будут еще поросята, индюшки!

– Ну тогда – конечно!

– Как-никак корова! – Анания похлопал животное по спине.

Кукури удивленно глядел то на Анания, то на соседа. Вдруг у него побледнели губы и раздулись ноздри.

– Зачем тебе корова, уважаемый Анания?

Анания рассмеялся.

– Как это зачем? Зарезать! – ответил за него сосед.

– Зарезать?!

– А ты что думал? – удивился Анания.

Кукури тотчас же достал из кармана сверток.

– Вот деньги, уважаемый Анания! Возвращаю их обратно!.. Как это можно – зарезать корову!

– Ты что, с ума сошел?