Читаем Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения полностью

Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Александр Соломонович Големба , Александр Соломонович Рапопорт

Пусть август, махровыми астрами хвастая,застынет в твоем помутившемся разуме;багровые скифы несомы гривастыми,ширококостными, широкотазыми,исхлестанными сыромятными плетками,гнедыми и взмыленными кобылицами;когда бы я знал, что под утро приснится мневот этакий из несуразицы сотканный,пустяшный, но кажущийся незряшными горько пропитанный дымом кизяшным,мучительный сон, – о, тогда бы, тогдав камин бы не прянуло скитское пламя;орел или решка – шуми, тамада!Щетинься усами, блести газырями:перстами пройдясь по серебряной черни,вмешайся в дебаты о чести дочерней,о древнем кочевьи, о деве в седле,о счастьи забытом на дольней земле.Орел или решка – к узорным решеткамкирпичное пламя, – посмотрим ужотко,к экрану камина карминовый стяг,и снова затмилось, и снова в сетях.Шуми, тамада, – дошумишь на заре ты,когда отягченно сомкнутся уста,когда страстотерпец из Назаретаустало сойдет с неземного креста,когда на добычу опустится птица,ширяющая над разливами трав.Горячая влага сочится, сочится, –уйми ее, к ранам губами припав…Уйми ее – это не капли кармина,алеют стигматы, как соль горячи,уйми ее – это не пламя камина,не жаркое пламя церковной свечи.Покуда не стала она кахетинским,покуда в аренду не взята Вертинским,покуда еще не узяз коготок,живыми губами уйми ее ток.Прислушайся к биению сердцаПилатами ра спятого страстотерпца,мы больше не верим в возможность расплаты,быть может, мы сами немножко Пилаты…Охвачена влага зеленым стеклом,чужая отвага встает за окном,далекий Амур, обагренный Хинган,и вдребезги хмурый граненый стакан.… Зеленый осколок с земли подыми,пойми, он смарагдов иных драгоценней,его озаряет обугленный мири в человецех благословение.

«Мне ненавистна злая пыль…»

Мне ненавистна злая пыльна тротуарах лупоглазых,я полюбить хочу ковыльи травы в солнечных алмазах.Но я не видел этих трав,я всё бродил – слепой, понурый –в краю, где фриз, и архитрав,и чудеса архитектуры,среди облезлых этих стен,среди наяд из алебастра,где ночь и мрак, где тишь и плен,где жизнь не стоит и пиастра,где только астры в наготе,когда уж нам весь мир несносен,подобны знобкой пустоте,грустят, махровые, под осень.