Я — легенда

His face was full, his body broad and muscular underneath the loose-fitting denim he wore.	Располневшее лицо, раздобревшее, но по-прежнему мускулистое тело под свободно свисавшей одеждой, которую он предпочитал.
He had long before given up shaving. Only rarely did he crop his thick blond beard, so that it remained two to three inches from his skin.	Он уже давным-давно не брился, лишь изредка приводя в порядок свою густую русую бороду: два-три дюйма - вот та длина, которой он придерживался.
His hair was thinning and was long and straggly.	Волосы на голове поредели и свисали длинными прядями.
Set in the deep tan of his face, his blue eyes were calm and unexcitable.	Спокойный и невыразительный взгляд голубых глаз резко контрастировал с глубоким устоявшимся загаром.
He leaned back against the brick step, puffing out slow clouds of smoke.	Он прислонился к кирпичной заваленке, медленно выпуская клубы дыма.
Far out across that field he knew there was still a depression in the ground where he had buried Virginia, where she had unburied herself.	Далеко, там, на другом краю поля, он знал, еще сохранилась в земле выемка, в которой была похоронена Вирджиния.
But knowing it brought no glimmer of reflective sorrow to his eyes.	Затем она выкопалась. Мысль об этом не тронула его взгляд ни болью, ни горечью утраты.
Rather than go on suffering, he had learned to stultify himself to introspection.	Он научился, не страдая, просто перелистывать страницы памяти.
Time had lost its multidimensional scope.	Время утратило для него прежнюю многомерность и многоплановость.
There was only the present for Robert Neville; a present based on day-to-day survival, marked by neither heights of joy nor depths of despair.	Для Роберта Нэвилля теперь существовало только настоящее. А настоящее состояло из ежедневного планомерного выживания, и не было больше ни вершин счастья, ни долин разочарования.
I am predominantly vegetable, he often thought to himself. That was the way he wanted it.	Я уподобляюсь растению, - иногда думал он про себя, и это было то, чего ему хотелось.
Robert Neville sat gazing at the white spot out in the field for several minutes before he realized that it was moving.	Уже несколько минут Роберт Нэвилль наблюдал за маленьким белым пятнышком в поле, как вдруг осознал, что оно перемещается.
His eyes blinked once and the skin tightened over his face.	Моргнув, он напряг свой взгляд, и кожа на его лице натянулась.
He made a slight sound in his throat, a sound of doubting question. Then, standing up, he raised his left hand to shade the sunlight from his eyes.	Словно вопрошая, он выдохнул и стал медленно подниматься, левой рукой прикрывая глаза от солнца.
His teeth bit convulsively into the pipestem.	Он едва не прокусил мундштук.
A woman.	Женщина.
He didn't even try to catch the pipe when it fell from his mouth as his jaw went slack.	Челюсть у него так и отвисла, и он даже не попытался поймать вывалившуюся под ноги трубку.
For a long, breathless moment, he stood there on the porch step, staring.	Затаив дыхание, он застыл на ступеньке и вглядывался.