Я — матрос «Гангута»!

В первый день прошли всего около десяти миль. С наступлением темноты движение прекратилось. А матросам прибавилось хлопот. До полуночи заделывали швы, в этом особое старание приложили трюмные машинисты.

Мороз крепчал, и мы всю ночь долбили лед ломами и пешнями, чтобы корабль не вмерз. Утром, после того как ледокол «Ермак» прошел вокруг эскадры, кильватерная колонна снова тронулась в путь. Наш «Гангут» теперь шел третьим. Ледяная гладь была ровной, оттого и корабль держался уверенней. Днем миновали траверз маяка Южный Гогландский и через пару часов остановились на ночевку.

Следующий же день, 14 марта, оказался более сложным. Лед был тяжелым, корабли то и дело останавливались, ледоколы не успевали выручать их из ледяного плена. Около 8 часов утра застрял во льдах «Гангут». Ему помог ледокол «Волынец». В 10 часов линкор снова остановился. И снова выручил ледокол. Часа через полтора-два мы опять оказались затертыми во льдах.

Проверив электроприборы, я вышел с ломом на палубу. Многие уже кололи лед. Но вот с бака послышался душераздирающий крик. В чем дело? Туда бросился комиссар. Он вскоре вернулся, сообщил: матрос сорвался в прорубь, вытащили его, отнесли в кубрик.

Наши ломы и пешни были бессильны. Линкор дал сигнал о помощи. Не менее часа пришлось ждать «Ермака» (не одни мы в беде). Он с обеих сторон обломал лед, и мы двинулись вперед. Правда, очень медленно.

Ночь застала нас между островами Гогланд и Лавенсари. Сигнальщики услышали выстрелы, и экипаж насторожился. Ведь на островах — белофинны, которые могут пойти на любые действия, лишь бы спровоцировать нас. Нет, нам нельзя открывать ответного огня, нельзя давать повод немецкому командованию обвинить нас в нарушении мирного договора. Унизительно, но нужно молчать.

Всю ночь провели в тревоге, готовые отразить вражеские наскоки. Но все обошлось благополучно. И только мороз по-прежнему крепчал. Долбить ломами стало бесполезно — лед не пробьешь, да и матросы теряли силы. Спать почти совсем не приходилось, многие стояли без смены уже по две вахты.

Невероятно трудным выпал день 15 марта. Ранним утром движение кораблей не возобновилось, так как ледоколы и те не смогли тронуться с места. К счастью, команды их не опустили рук, напряженно думали, как преодолеть тяжелые льды. В конце концов вынесли заключение: сцепить ледоколы и действовать двумя тягами. Попробовали. Получилось. Сумели обойти все корабли и повели их за собой. Новый способ принес облегчение еще и тем, что расширил фарватер, корабли свободней шли теперь по нему.

Однако продолжалось это недолго, всего около часа. Неожиданно над заливом стал опускаться густой туман, скоро он окутал все вокруг. Стемнело, словно наступила ночь. Корабли застыли на месте. Мучительно проходит час, другой, третий… У людей невольно возникает сомнение: неужели не пробиться?..

Комиссар Санников собрал коммунистов, членов судового комитета, сказал:

— Надо, товарищи, поддерживать веру. Напомнить матросам, что выполняем ответственное задание Совнаркома, Ленина — спасаем флот от немецкого империализма.

Своевременно напомнил. Все мы, каждый на своем участке, принялись поддерживать бодрое настроение. Сознание ответственности умножало силы и мужество матросов. Здесь я могу сослаться на свою тогдашнюю дневниковую запись: «Все делалось с именем Ленина. Достаточно было сказать: „Это приказал Владимир Ильич“, как матросы бросались исполнять поручение».

После обеда туман рассеялся. Ледоколы разломали вокруг кораблей лед и проложили фарватер. Но корабли шли крайне медленно, часто останавливались. Наш линкор давал задний ход, чтобы с разбега крошить заторы. Это же делали и другие корабли. К вечеру удалось дойти до острова Сескар. Командир корабля Л. В. Антонов, обходя участки, подбадривал людей сообщением: две пятых пути пройдено! И предоставил отдых матросам, по две — три вахты отстоявшим без смены. Пошатываясь, пошли в кубрики Семен Митин, Дмитрий Лагутин, Василий Торопов, Дмитрий Доровский, Иван Корсаков, Василий Куликов, Селиверст Плеханов…

И. И. Корсаков

Непродолжительным был наш сон, но он вернул силы.

Увы, следующий день не принес облегчения. Толстый лед словно могучими клещами хватал широкогрудый линкор.

То и дело приходилось вызывать ледоколы. А потом начали встречаться торосы — целые горы ледяных глыб. Они образовались из осенней шуги перед ледоставом и теперь представляли целые крепости. Фарватер пришлось прокладывать змейкой, чтобы обходить их. Дополнительная нагрузка рулевым — крепче держи руль, не зевай, вовремя подкручивай, не наскочи на торос. Обход торосов непрост из-за того, что мы не имели возможности своевременно их обнаруживать. Эскадра не располагала аэропланами, а с ходового мостика заснеженные торосы обнаруживались только в непосредственной близости.