Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

— Я тебя тоже люблю, братец, — Стив усмехается в кулак, но взгляд становится куда серьезнее. — Рискну предположить, что «он» — это Мэтт?

— Ну, а кто еще меня может настолько бесить? — рычит Джеймс.

Он кривит душой. Младший Уильямс и впрямь сейчас бесится, как бесился и все утро, но злость скорее направлена на себя, нежели на Мэтта. Хотя и его вина тут имеется — нельзя вести себя настолько спокойно и терпимо. Так в этом мире попросту не бывает!

— Примерно все население земли за исключением редких счастливчиков, — хмыкает Стив. — Однако ни на кого больше ты бы не стал обращать столько внимания, — чертовски правильно подмечает он.

Джеймс и правда не стал бы. Его не парит судьба мира, толпы тупиц на улицах и во всякого рода заведениях. Его не парит и чужое мнение о нем. Зато очень даже парит Мэтт.

Мэтта. Слишком. Много.

— Серьезно, как можно быть настолько спокойным? — Джеймс продолжает негодовать и лишь чудом заставляет себя не вскочить и не начать вновь мерить шагами комнату. — Может он дефектный какой? На умственно-отсталого не сильно похож… Но он даже пристать ко мне сам ни разу не попробовал! Он же альфа, в конце-то концов. А у них у всех на уме только… — Джеймс осекается под пристальным взглядом брата. — Не смотри так, ты мой родственник.

— Отец тоже, — слова вылетают как-то жестко. — Однако я ни разу к тебе не приставал, разве что в шутку. Так у всех ли на уме только одно?

— Исключения слишком редки, — Джеймс не знает, почему на него столь сильно действуют слова Стива. Это, возможно единственный альфа, которого он готов слушать и которому он верит. Наверное от того, что именно Стив, а не отец, заботился о нем все детство, да и до сих пор продолжает. — В любом случае, чаша терпения Мэтта должна когда-нибудь перевеситься.

— И что тогда? — Стив вскидывает бровь. — Тебе станет легче? Спокойнее? Свободнее? — он задает эти вопросы, а Джеймс все больше погружается в себя. — Тебе будет паршиво, бро. И сколько бы ты сейчас на меня не косился, первым делом ты пойдешь напиваться.

— И сам буду виноват, — чеканит Джеймс. — Зато, хотя бы буду уверен, что вся эта его хорошенькая и милая игра — лишь наглая ложь.

— А ты не предполагал, что он просто любит тебя? Поэтому не пристает и всячески бережет? — Стив видит, как мимолетно дергаются плечи брата, как Джеймс лишь на миг, но отводит взгляд в сторону, а потом, вдруг заливается истерическим смехом.

— Любит? Ты серьезно? Ты вроде не слепой, брат, — Джеймс не может успокоиться, но смех смахивает на истерический. — Мэтт, конечно, долбанутый, но не настолько, чтобы влюбиться в это все, — омега мимолетно обводит себя взглядом. — Он из приличной семьи, хороший мальчик, тихоня, наверняка в прошлом отличник и имеет блестящее будущее, — Джеймс сам не замечает, как перечисляет все то, что обычно считает «маской». — И кто я рядом с ним? Угрюмый заморыш, который даже на омегу не похож? Наверняка просто решил поиграться, — фыркает младший Уильямс.

— Твоя вера в человечество, как всегда на высоте, — Стив вздыхает и качает головой. — Когда ты уже поймешь, что для любви любые социальные нормы вообще по барабану? Единственный слепой тут — ты, Джей.

— Я просто не хочу больше, чтобы мной пользовались. Особенно альфы, — огрызается он. Стив, размышляющий о любви, это что-то новое и непривычное.

— Баран ты, братец, — фыркает старший Уильямс. — Вот что, ты хотел, чтобы чаша терпения Мэтта переполнилась? — в его глазах вдруг мелькает хитрый огонек.

— Что-то вроде, — Джеймс смотрит удивленно.

— А еще ты говорил, что у тебя давно никого не было, — Стив еще ходит вокруг да около, а Джеймс снова щетинится.

— Ну уж нет, никогда не стану изменять, пока я еще в отношениях, — пытается сказать он, но брат лишь качает головой.

— Предложи Мэтту переспать, — слова звучат, как гром среди ясного неба.

— Ты с ума сошел?! Да я никогда в жизни через себя не переступлю, чтобы просто стелиться перед альфами… — на рот резко прилетает чужая ладонь:

— Ты меня не понял, Джеймс, — голос Стива становится совсем уж вкрадчивым. — Предложи переспать так, как ты сам любишь.

Глаза Джеймса загораются пониманием спустя секунду, и он тянется к ладони на губах, на которых уже расползается довольная ухмылка.

— Ни один альфа не согласится на подобное. Даже он не станет подобного терпеть,— хмыкает тот.

— А если согласится, то это точно судьба, — вторит ему Стив.

Но Джеймс уже не слушает. Он полностью уверен, что Мэтт ему откажет и пошлет на все четыре стороны. И хотя эта мысль отчего-то не сильно радует, Джеймс знает, что лучше пусть будет так, нежели затяжные отношения с известным концом.

***

Гилберт сонно потягивается прямо на рабочем месте и сладко зевает. Съемки закончились только что и теперь можно, наконец-то расслабиться, что Байльшмидт и делает.

— Я схожу за кофе.

Доминик рядом проходит не менее сонный, но жизнью вполне довольный. Во всяком случае он выглядит точно лучше самого Байльшмидта, который не особо привык ложиться поздно, хотя в данном случае он не сильно жалеет.