Я подарю тебе меч (СИ)

— Лиа, я люблю твоего сына и готов заботиться о нем, как о своих детях, обещаю тебе это как твой брат и лорд Винтерфелла. Но как десница короля, на котором лежит ответственность за судьбу всего королевства, я не могу признать его королем, даже если его происхождение законно. Я верю тебе, — прервал он ее возмущенный возглас, — но быть сыном погибшего принца сверженной династии — слишком мало, чтобы претендовать на трон в стране, объятой раздорами. Мы стоим почти на пороге новой войны. Как только известия о смерти Роберта достигнут Королевской Гавани, не сомневаюсь, что Серсея немедля провозгласит королем своего сына Джоффри. Думаю, что Станнис Баратеон, который обвинил ее в прелюбодеянии и инцесте с ее братом Джейме, а Джоффри — в том, что он плод этого преступления, выступит против нее. Ланнистеры — люди наглые, жадные и рвущиеся к власти, и, если обвинение в неверности правдиво, ни Джоффри, ни его младшие брат и сестра не могут наследовать Железный трон. Север должен поддержать Станниса.

— Станнис не имеет никакого права на трон, который его брат занял убийством и обманом! — парировала Лианна. От резкого возгласа ее лошадь ускорила шаг, и ей пришлось придержать ее, чтобы поравняться с Недом. — И ты сам знаешь это. Ты не сможешь поддержать того, в чьей правоте не уверен. Джон…

— Всего лишь мальчик, — отрезал Нед. — К тому же воспитанный среди дикарей. Каким бы законным ни было на самом деле его происхождение, найдется немало лордов, которые пожелают его оспорить. Семь Королевств — не Залив Работорговцев, где, как пишут странствовавшие там мейстеры, рабы целуют ноги своих господ. Избежать войны за престол можно, только собрав Великий Совет, и я займусь рассылкой писем с воронами сразу же, как вернемся в Винтерфелл. Лорды Семи Королевств изберут того, кого сочтут достойным править ими. Сильного воина, способного блюсти справедливость и защищать мир.

Лианна наклонила голову, признавая истинность его слов.

— Но последнее слово будет за тобой, — сказала она. — И, может быть, во мне говорит лишь слепая материнская любовь, но я верю, что ты найдешь Джона достойным.

Дальнейший путь они проделали в молчании.

Пленников держали в грубо сколоченном загоне. Их было несколько сотен, может быть, тысяча, сосчитать было невозможно. Оборванные и дрожащие, они прижимались к решетчатой ограде, силясь выглянуть наружу. Двое копейщиков охраняли запертые ворота.

Нед наотрез отказался пропустить ее внутрь.

— Эти люди побеждены и озлоблены, и их много. Даже обезоруженные, они могут представлять опасность, и я не хочу давать им в руки ценного заложника. Ты увидела, где их держат, у них осталась вся одежда и скарб, что при них были, и дважды в день их снабжают хлебом и водой. Если же тебе нужен какой-то конкретный человек, скажи имя, и я прикажу гвардейцам найти его, если он среди них.

Лианна грустно покачала головой. Если вооруженные солдаты потащат к ней Астрид или Мунду, или еще кого-нибудь из тех, о ком она беспокоилась, она сгорит от стыда. Она спешилась и, ведя лошадь под уздцы, пошла вдоль ограды, пытаясь найти среди приникнувших к ней изможденных и грязных лиц знакомые черты. Но перед глазами все расплывалось, и она ничего не могла разобрать.

Похолодало. Стылый промозглый воздух забрался под плащ, и Лианна поняла, что дрожит, не только от холода, но и от разочарования, и от ощущения собственного бессилия. Не дойдя до конца ограды, она снова вскочила в седло.

— Поехали в лагерь.

К тому времени, когда они вернулись, сгустились сумерки и пошел снег. На ужин Нед пригласил в свой шатер лордов Севера, Речных земель и Долины, чтобы отпраздновать победу, насколько это было возможно в походных условиях, но Лианна поймала себя на мысли, что куда охотнее вновь посидела бы у костра вместе с гвардейцами. Ее одежда нуждалась в стирке и штопке, и она сменила ее, но так как в военном лагере не нашлось подходящего ей по размеру платья, сейчас она сидела в подвернутых мужских штанах и рубахе, спадавшей ниже колен. Этот наряд скрывал ее беременность, но лорды все равно поглядывали на нее искоса, вполголоса обсуждая, когда думали, что лорд Старк их не слышит. Однако у нее был острый слух, и она все слышала. «Она была в плену у дикарей десять лет!» «Нет, больше, целых пятнадцать!» «Подумайте только, что они с ней там вытворяли!» «Бедное дитя, сперва Таргариен, потом дикари…» Она перехватила взгляд одного из сплетников и посмотрела на него в упор, так что он смутился и замолчал, но остальные сидели слишком далеко. В жарко натопленном и полном людей шатре Лианне скоро стало не хватать воздуха, и кусок не лез в горло. Извинившись перед братом, она встала из-за стола, накинула на себя плащ и вышла наружу.