Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

– На даче у приятелей. Нас познакомил Валя Коновалов, очень хороший художник и литератор (он потом все картины делал с Тодоровским)… Тарковский тогда только – только получил венецианского «Льва». Андрей стал подтрунивать над моим другом Валькой. Я за него заступился. Вот с этого момента мы и подружились. Другой бы совсем иначе среагировал, а Андрей – так. Когда же увидел, что я делаю – он ведь сам был художник, – стал меня приглашать на картины. Мы сделали вместе «Сталкера».

– Работать с ним было интересно?

– Конечно. Но внутренний голос мне подсказывал: «Не надо!». Хороших художников в кино мало, ремеслуха затягивает. Да и жена его в конце концов нас развела – таки…

– Знаешь, – продолжает он спокойно – работать в кино меня приглашали не потому, что я умел писать декорации, а потому, что умел выдумывать. И Андрею был бы не столь интересен, если бы просто рисовал. С репутацией «раз – два – три – четыре – пять, Шавкат придумает, что снимать» я ощущал себя этаким нереализованным режиссером, но на постановки не претендовал. Антониони, когда мы только познакомились, спросил: кого я считаю самым интересным режиссером? Я показал на себя. Он: «Вы уже что – то сняли, а я об этом не знаю?» «Нет, – отвечаю, – и не снимал». Задавая вопрос, Антониони для себя уже решил, что я наверняка скажу – «Тарковский». Потому что Тарковский тогда у всех у нас был на устах. А я назвал себя. И объяснил: «Ничего не снял и потому – лучше». Тонино Гуэрра, стоявший рядом, засмеялся: «Вот так все, пока ничего не снимут, они – лучшие!». «А все же?» – уточняет Антониони. «Конечно, – говорю, – Тарковский, но я – свободнее. Потому что реализованный режиссер – пленник, он должен постоянно соотносить то, что делает, с определенной логикой».

В кино Шавкат обычно работал как художник, а еще переписывал сценарии. Не хочется обижать сценаристов, но действительно переписывал – по просьбам режиссеров. За это при возможности ему доплачивали, и потом отношения разные складывались. На фестивалях получал призы как художник. Сыграл в фильме «Триптих» роль учителя и за актерскую работу тоже получил Гран – при в Сан – Ремо. Картина очень нравилась Тарковскому…

Фильм снимался в Ташкенте. В это же время, летом 1976 года, в Ташкент приехали Антониони, Тонино Гуэрра, а с ними целая делегация наших чиновников от кино. Итальянцы собирались снимать в Средней Азии свой фильм. Друзья в Москве наказали им обязательно найти Шавката. Потом, вернувшись в Италию, Антониони скажет в интервью: «Я был у художника Шавката, и, знаете, он встретил меня в голом виде, стоя на голове». Сам Шавкат утверждает, что визит Антониони для него был столь неожидан, что он едва успел надеть пиджак. Правда, на голое тело. А про голову, мол, чистая неправда.

Он стал ездить вместе с итальянцами, выбирать натуру для фильма по либретто Тонино Гуэрры «Воздушный змей». И вволю фантазировал, как и что надо сделать. Антониони со смехом говорил: «Ну вот, Тонино, Шавкат тебя обскакал»…

– По – моему, – говорю, – фильм так и не был закончен?

– Его даже не начали снимать, в Госкино испугались, проект был совместный.

– А про книгу Вашу Тонино Гуэрра уже знает?

– Андрей Хржановский ему отвез в Италию.

– Когда вообще Вы начали писать прозу?

– Еще во ВГИКе. Как – то заболел и два месяца пролежал в больнице. Тогда и попробовал. Сделал попытку печататься в «Дружбе народов». Отшили: «Это интересно. Но принесите что – нибудь современное». Так же отшили и в «Новом мире». Я занялся сценариями. А в 1994 году засел за «Единорога». В начале 1996 – го рукопись уже лежала у меня в столе. Летом 1999 – го позвонил Игорь Калинаускас, президент фонда «Лики культур»: «Я слышал, Вы написали роман?..» И попросил дать почитать. Перезвонил: «Вы даже не понимаете, какую написали книгу! Она будет жить так же, как «Алиса в стране чудес», как «Робинзон Крузо»… И выпустил тираж «Единорога» в свет. Тысячу экземпляров.

– Все эти годы Вы работаете по принципу: мне, мол, ничего не нужно, главное – искусство. И в живописи, и в кино, и в театре. А как зарабатываете деньги?

– А вот театром и зарабатываю. Мне всюду должны. Скажем, узнаю, что на таком – то фестивале я получил премию как сценограф «Трех сестер», поставленных в украинском театре. Или вот еще: сделал инсценировку «Швейка» для двух актеров, и этот спектакль тоже получил на международном театральном фестивале в Люблине первую премию. Мне, правда, ничего из той премии не досталось, из афиши даже убрали мое имя, потому что я не украинец.

– А с московскими театрами что – то получается?

– Не – е – т. В молодости я работал с Галиной Волчек. Меня приглашал главный художник Театра им. Моссовета Александр Павлович Васильев. Вывел на Завадского (я сделал там три спектакля), на Марецкую. Я у них живал на диванах, полубездомный еще был. А мастерскую свою получил в 1988 – м. И то лишь потому, что «Огонек» дал большой материал: его, мол, знают за рубежом… Антониони очень старался меня вытащить в Италию…

– И Вы там у него бывали?