Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

Беседуя с Лосевым, читая его труды, я убедился, что это великий русский религиозный философ ХХ века, а его многосторонний умственный труд в Стране Советов не что иное как подвиг. Разве об этом можно было молчать? А здесь, в Калифорнии, я написал и опубликовал философский роман «Доктор Логос», прототипом героя которого послужил Алексей Федорович.

– Я вижу, свою книгу «Вл. Соловьев» Алексей Федорович Лосев подарил Вам с надписью: «Дорогому Владимиру Лазареву с благодарностью за проникновенную отзывчивость»…

– Книга, которую вы, Ирина, сейчас держите в руках, сильно изуродована советской цензурой и тогдашними партийными идеологами. Но даже такой, исправленной, ее тираж полностью «сослали» в самые глухие места страны, чтобы она не могла быть востребована. Друзья Лосева случайно обнаружили несколько экземпляров и привезли Алексею Федоровичу. Один из них он подарил мне. С самим Лосевым поступали так же, как с его книгами. В сентябре 1942 года, когда востребовалась духовная помощь церкви и отношение к ней на время смягчилось, Лосева пригласили работать на философский факультет МГУ. А когда приблизилась победа, в мае 1944 года, он был удален оттуда, как идеалист, и «сослан» в Педагогический институт им. Ленина без права заниматься философией, а только классической филологией. Читал лекции аспирантам, до студентов не допускали.

А ведь именно благодаря Алексею Федоровичу и его работам у нашей страны не прервалась тонкая связь с русской философией, вынужденно оказавшейся за рубежом. Хочу отметить одну деталь: серебряный век русской поэзии стал золотым веком русской философии. Алексей Федорович Лосев – последний его представитель.

– А как жили все эти годы здесь Вы?

– Весьма активно. Как пришел немного в себя после приезда, сразу же списался с профессором Вадимом Крэйдом из нью – йоркского «Нового Журнала». Он – великолепный редактор, я много печатался в этом журнале, стихи и прозу. Позже был опубликован журнальный вариант моих мемуаров «Времена жизни». С Крэйдом (он живет в штате Айова) мы так никогда и не встретились лично, но до сих пор поддерживаем тесную связь.

В 2006 году в Нью – Йорке же вышла очень для меня важная книга стихов и поэм «На перетоке времен». Недавно издали наконец мой трагикомический роман в стихах «Колобок» (эту вещь начал писать давно, но тут все повернулось иначе), наверное, не очень публикуемый.

– Почему, – удивляюсь я, – не публикуемый? Какое у нас, Владимир Яковлевич, тысячелетье нынче на дворе?

Он улыбается, и глаза становятся молодые – молодые.

– Знаете, она слишком откровенная – и эротически, и политически.

Главный герой, Иван Ядрилов, он из деревни. И вот мой герой хочет прописаться в Москве, а никаких возможностей нет…

Я всегда много писал, да и сейчас пишу, даже песни продолжаю сочинять. Я не поэт – песенник, это для меня далеко не главное, но иногда просто возникает неодолимое желание – и рождается песня! Знаете, песню нельзя написать просто пальцами, внутри тебя должна быть какая – то река. Так вот, как река выплеснется, сразу отдаю Михаилу Маргулису. Он большой мелодист, мы с ним уже 10 лет вместе работаем. «Белая волна», «C'est la vie, c'est moi» (Такова жизнь, таков я), «Бездомный вальс – все они есть в нашем совместном сборнике песен «Услышь мою мелодию», который вышел в конце 2013 года в Сан – Франциско.

– В России Ваши песни тоже все еще исполняют.

– Не только в России. В 2012 году в Калифорнии было празднование 200 – летия Форта Росс, и там детский казачий хор исполнил мою песню одноименного названия, где мои и стихи и музыка. Она написана еще в 2000 году.

– Вас пригласили на этот праздник из Российского консульства в Сан – Франциско?

– Нет, я просто прочитал об этом в какой – то газете. Думаю, в Консульстве о моем существовании на калифорнийской земле и не подозревают. Стихи, сочиненные на замечательную музыку Василия Агапкина «Прощание славянки», тоже очень часто исполняют.

– Я по Вашей просьбе сфотографировала памятник «Прощание славянки», который установили в Москве на Белорусском вокзале. Экспрессивная такая композиция, вокруг которой выбиты Ваши строки: «Наступает минута молчания, / Ты глядишь мне тревожно в глаза, / И ловлю я родное дыхание, / А вдали уже дышит гроза…». Имя автора музыки знаменитого марша Василия Агапкина и ноты торжественно выгравированы по кругу рядом со стихами. Автора текста, Владимира Лазарева, как бы и не существует. Забыли упомянуть? Не сочли важным?

– Откуда мне знать. Моя версия этой песни весьма востребована. В Англии вышел фильм с участием современного философа Славоя Жижека, где она звучит на английском языке – фильм, на мой взгляд, на самом – то деле не очень глубокий, но очень популярный в Европе. Во Франции сейчас снимается «Апокалипсис Первой мировой войны», это уже значительно серьезнее, – там «Прощание…» прозвучит в переводе на французский…

– В отличие от России, другие страны у Вас каждый раз просят разрешения.