Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

– Да, она вообще была такая несколько белесая, возможно это был недостаток какого – то пигмента. О том, какие они вели беседы… «Соблазнять» Бунина вернуться на родину Симонов отправился в Париж с женой, тогда ею была актриса Валентина Серова. И вот после того, как Симонов с Буниным отобедали в ресторане, у супругов возникла идея самим устроить для писателя роскошный обед. Сообщили об этом соответствующим товарищам, и советское руководство спешно выслало в Париж продукты и … официанта из ресторана Прага. Застолье состоялось. Бунин во время обеда все посмеивался, мол, дайте – ка мне еще вот большевистского маслица попробовать, икорочки…

– А официанта зачем?

– Ну, чтобы он их кормил, и чтобы произвести впечатление, конечно.

– И как, произвели?

– Думаю, да, если учитывать результат… Бунин в жизни как и в литературе человек непреклонного стиля, хотя ему трудно и голодно жилось после войны во Франции. Куприн вернулся, а Бунин нет.

Художники Волковы или FAMILIA

Александр Николаевич Волков. Отец. Ташкентский «лев»

… Вечер вплывал,
выгребая ржавыми веслами,
На лице твоем пылало
два граната радости.
Глаз затаил бирюзу под
гнутой ресницей,
Всплесканный радостью
синих мерцающих гор…

Александр Николаевич Волков, автор знаменитой картины «Гранатовая чайхана», сокровища, хранящегося в нынешней Третьяковке, а тогда, в двадцатые годы прошлого века, просто молодой художник из Узбекистана, увидел на Мясницкой Маяковского. Тот стоял под фонарем и что – то писал в блокноте.

Александр Николаевич подошел и сказал: «Я художник Волков из Ташкента. Хочу на Вас посмотреть». Маяковский широко развел руки и гаркнул: «Весь, весь как на ладони!» Причем гаркнул так, что, стоявшие неподалеку лошади со спящими в них извозчиками понеслись, не разбирая дороги. А художник и поэт, по рассказам очевидцев, какое – то время стояли и смотрели друг на друга, «как два льва». Потом разошлись. Волкову этой встречи было достаточно. Он вообще был человек лаконичный и долгих разговоров не терпел. И записи его, и воспоминания тоже вполне коротки и лаконичны. Портрет Маяковского он написал значительно позже, без малого через тридцать лет.

Эту историю рассказал мне младший сын Александра Николаевича Александр Александрович Волков – тоже художник. «Думаю, отец, – размышлял он, – будучи сам очень сильным человеком, создающим мощное искусство, искал встречи с поэтом именно потому, что Маяковский был одним из тех лучей, которые освещали жизненное пространство художника Александра Николаевича Волкова. Портрет Маяковского в пятидесятые годы писался на моих глазах. Он выставлялся в Музее Маяковского в 1976 году. Мы с братом пытались даже пристроить картину в музей насовсем. Но поняли, что к ней отнесутся не как к произведению искусства, а только как к одному из свидетельств эпохи Маяковского, и сразу отправят в запасники, где она надолго исчезнет. Мы же полагали, что это полотно уже само по себе – великолепная живопись и требует иного отношения, и потому забрали его обратно».

Выпускник Оренбургского кадетского корпуса и Петербургской Академии художеств, Александр Волков смотрелся на ташкентских улицах с их халатами, тюбетейками, чалмами, паранджами удивительно. Ведь сам он был воплощением типа «вольного художника» начала века: черный берет, рубашка с отложным воротником, бархатистый плащ, шорты и военная выправка. «Мой край!» – повторял он, рожденный в Фергане, о Туркестане. И был вечно в кочевье, в движении. Расплавленное золото Аму – Дарьи плескалось в его горящих картинах.

В мае 1921 года в открытые двери квартиры Волковых в Ташкенте вошел Есенин. Александр Николаевич напишет потом, что «это было так неожиданно и так просто». «Совсем юный, прекрасный, радостный, сверкающий» Есенин ходил по комнатам, рассматривал картины и приговаривал: «Наш, наш, имажинист…» А потом читал художнику «Песнь о собаке», а Волков читал ему свою «Песнь о Бельдер – сае». Ведь кроме того, что Александр Николаевич был большим русским художником, он был еще и самобытным поэтом. Есенин сказал: «Да, хорошо, пишите больше всего так, как ваша песенка – Ах, Бельдер – сай!»…

У Есенина с Волковым возник какой – то особый восторг друг от друга. Они вместе бродили по Ташкенту и говорили, говорили… А через два года, в 1923 – м, приехав в Москву, Александр Николаевич застал Есенина уже больным, надломленным человеком.

Впечатление от той московской встречи было горестное, но самому Волкову она принесла удачу. Он приехал в Москву, чтобы устроить свою выставку, а люди, от чьей воли это зависело, сделали все, чтобы выставка не состоялась. Есенин же через своих друзей помог. Вот так, при содействии Сергея Александровича Есенина, и состоялась первая персональная выставка Александра Николаевича Волкова.