Я ранен желтой стрелой

-Проводник представлен в «Стреле» как представитель власти? Он кто-то вроде одного из Двадцати Ближайших?

–И да, и нет. Ближайшие могли знать, а могли и не знать, что такое решительный этап на самом деле. Так и этот проводник. Мы можем представить его как символ враждебной силы, один из элементов теории заговора, который заинтересован в том, чтобы поддерживать и сохранять существующий порядок вещей.

-Каким образом?

–Вспомни его диалог с Андреем в вагоне-ресторане? Он словно пытается убаюкать героя, дать ему пилюлю с народным опиумом через обретение смысла существования в принятии своей железнодорожной судьбы. Ну и так далее. Заговор ли это? Или просто бизнес? Вопрос. Мы подошли к содержанию второй главы повести, а я ещё хотел сказать несколько слов о первых знаках.

-Знаки?

– Да, что, кстати, типично кастанедианская фишка. Хотя, если память мне не изменяет, более свойственная первым книгам Кастанеды. Суть идеи в том, что мир или даже некая высшая сила разговаривает с воином, и что при должной внимательности воин может получать какие-то подсказки или даже ответы на свои вопросы из того, что его окружает в данный момент, того, что с ним происходит.

-Всё, что окружает воина продиктовано силой?

–Это более общая установка, здесь же речь идёт не столько о глобальном диктате высшей реальности, а скорее о небольших подсказках, мелочах, что находят отражение в услышанных словах, обрывках фраз, надписях, звуках, случайных и не очень встречах.

-А были какие-то знаки в «Затворнике»?

–Нет. Как и Хуан для Карлоса, Затворник был рупором, через который говорила сама бесконечность. Но в «Стреле» ставка делается на одиночное странствие, а потому как бы сама вселенная помогает герою. Код спасения вшит в ткань повседневной действительности, он, как говорится, в открытом доступе, а потому Андрею вместе с читателем не составляет труда распознавать, прочитывать его. Это подстраховка, ведь Хана-Хуана герой может и не встретить, но намерение найти выход, остановить мир вызывает ответную реакцию чего-то вовне, что помогает ему, направляя в правильную сторону.

-Последователи Кастанеды немало талдычили о Вселенной или даже Бесконечности. Будто бы она только и делает, что помогает воину, отвечает на его запросы и даже утешает в трудную минуту.

–Как по мне, это совершенно естественная реакция на ситуацию тотального дефицита нагвалей, фактически их полного отсутствия. Которую, кстати, провидел Пелевин в «Стреле». Но вернемся к знакам, подсказкам, которые даны герою. Кем – вопрос? Мы видим, что всё начинается с пронизанности текста образом солнечных лучей, желтых лучей – желтых стрел. Фрагмент радиопередачи, солнечный свет, преображающий сцену с наперсточником в тамбуре, чуть позже это горячий солнечный свет, падающий на скатерть стола в вагоне-ресторане. Что ж, поначалу прочитывается только это, а потому не так-то просто выявить какую-то связь между этими образами, распознать скрытую закономерность в их появлении или даже проявлении на поверхности повествования.

-Эти подсказки, знаки даны только Андрею? Можем ли мы сказать, что это реакция вселенной, какой-то скрытой, но объемлющей все происходящее реальности на мысли, может быть, невысказанные вопросы главного героя?

–Пока ещё ничего неизвестно. Да, мы успели убедиться, что герой чувствует себя в ловушке, что этот мир ему не совсем нравится, но пробуждение всё ещё длится, а потому для читателя все происходящее выглядит вполне естественно, где-то даже знакомо. Вторые, третьи сутки в плацкартном вагоне навевают похожие ощущения, особенно, когда начинаются хождения, хлопанье дверями туалета, из тамбура потягивает табачным дымком, а соседи начинают разговаривать, шуршать газетной бумагой, в которую завернута колбаса, или шелестеть пакетами. Ты лежишь на верхней полке, а внизу что-то едят, выпивают, воспитывают детей. Мы видим, что наш герой не испытывает желания просыпаться. Мы даже можем понять его, ведь внутреннее сопротивление суетливо-бестолковой железнодорожной действительности не кажется нам чем-то противоестественным и ненормальным. Ещё никто никуда не убегает, не спасается, не ищет свободы, а потому и знак увидеть, как знак, не так-то просто, это что-то почти обыденное, неразрывно слитое с протекающим мимо потоком вещей и явлений. Сейчас, я отмечаю знаки, для того чтобы к этому больше не возвращаться, но может рассмотрению этой темы и стоило посвятить отдельную беседу.