Я ранен желтой стрелой

–Как и в случае с «Затворником» автор противопоставляет миру известному, обыденному, во многом наскучившему – мир новый, неизведанный. Проблема первого, старого мира, что он в большей степени навязывается главному герою, чем выбирается по доброй воле. Есть иллюзия выбора между вагонами, но многие из них оказываются заняты, а другие нашему герою так и вовсе не по карману. Андрей может выбраться на крышу «Стрелы», которая может быть аллюзией на субкультуру вообще, но автор предостерегает героя, как и читателя от иллюзорного расширения кругозора, который может последовать за этим. Выбираться на крышу поезда, значит развлекать себя тем, что недоступно большинству обычных пассажиров, но за этим следует неизбежная расплата. Пребывание на крыше поезда гипнотизирует, завораживает, но ведёт к зависимости от подобного времяпрепровождения. Но «Стрела» подобно конвейеру не останавливается, а значит в пребывании вверху или внизу нет никакой принципиальной разницы.

–Если я не ошибаюсь, Андрей встретил Хана именно там, на крыше одного из вагонов.

–Да. А кое-кто даже спрыгнул с поезда на полном ходу, когда тот проходил по железнодорожному мосту над широкой извилистой рекой. Но что последовало за этим? Встретив Хана, Андрей вскоре забывает о случившемся. Повторюсь , Хан не так важен для спасения Андрея, как Затворник – Шестипалому. Хан – элемент, часть диалога, который ведёт с главным героем окружающий мир. Вещи и явления, окружающие Андрея становятся репликами, обращенными к нему лично, причём многие из них несут в себе важную информацию, чуть ли не знание о том, как спастись, как остановить поезд. Видится идеальным решением вообще освободить повествование от Хана, исключить этого персонажа из числа пассажиров, привести Андрея к полному и окончательному освобождению через набоковскую мистику созерцателя, своеобразного соглядатая железнодорожного бытия, когда в наставнике-человеке попросту нет необходимости. С героем говорит Фатум, Судьба, Рок…

– Или как это принято сейчас говорить – Вселенная.

–Вот-вот, она же и ведёт Андрея к моменту, когда «Желтая стрела» наконец останавливается.

–Значит, в Хане нет острой необходимости?

–И да, и нет. Впрочем, первая глава заканчивается тем, что Андрей вспоминает о Хане, вспоминает о том, что у него к тому было какое-то смутное дело. Вот об этом и поговорим в следующий раз.

Вагон №7

Вот твой билет, вот твой вагон.

Всё в лучшем виде одному тебе дано:

В цветном раю увидеть сон -

Трехвековое непрерывное кино.

В. Высоцкий

-Вторая глава или, если быть точнее, одиннадцатый вагон, включает в себя две встречи. Первая происходит за столиком вагона-ресторана, где Андрей стоически поглощает свой утренний рацион. Вторая – несколько позже, когда мы наконец-то знакомимся с Ханом. Код скрытых знаков продолжает просвечивать сквозь реальность «Стрелы» и мы вместе с героем замечаем обилие солнечного света, дрожащие светящиеся пятна, желтые лучи, желтые стрелы. Кажется, будто за окнами «Стрелы» нет ничего, кроме пылающего в своём сиянии солнечного океана. Глядя на солнечные лучи, падающие на скатерть, Андрей задумывается и подобно Шестипалому, некогда задающемуся вопросом о нитевидной сущности светил, главный герой «Стрелы» пробует наделить желтые стрелы осознанием, сравнить своё существование со столь же – внешне – бесцельным полётом, что обрывается в грязном тупике. Жизнь – тусклое стекло или даже заплеванный прокуренный тамбур, куда неким таинственным, странным образом всё ещё попадает свет.

-Андрей выпивает?

–Что интересно, но – нет. На правильную волну ему помогает настроиться созерцательный лад, внимание к мелочам и деталям окружающего мира. Размышляя о желтых стрелах солнечных лучей, он приближается к разгадке тайны «Стрелы».

-А вот стоит ему посмотреть на людей, как те предлагают ему выпить.

–Да, словно люди это некие сконденсированные смыслы пассажирского бытия, забывшего о себе и своей цели. Приглашение выпить, в этом смысле, подобно приглашению влиться в простой пассажирский коллектив «Стрелы». Человек, который отказывается, выглядит снобом, тем, кто пытается превознестись над окружающим, отрешиться от происходящего. Коньячок по-азербайджански в меню, деловитое участие официанта, как и что-то другое, выглядит анти-знаками, ложными маяками, приманками. Ведь и правда, что стоит опрокинуть сотку с утра пораньше? А тогда перестанет бить в нос чем-то горелым, липкие пятна на скатерти отойдут на второй план, да и вообще чего уж – уйдёт болезненная раздражительность, утренняя обострённость восприятия.

-Но Андрей сопротивляется.