Я - твое поражение (СИ)

Последние слова вызвали во мне бурю эмоций, бросившись к тебе на грудь, я зацеловал любимые губы, щёки, нос и скулы. Иступлённо ласкаясь, сотню раз признаваясь в верности, без устали нежил разомлевшего любовника.

Клялся более не сомневаться, а только любить.

Смешно.

Наши битвы я помню хуже. Всё едино: смерть, грязь и кровь, крики раненых. Ты с бешеным взглядом, с мотающимся за плечами алым оголовьем шлема. Безумный галоп наших коней. Мечи, дымящиеся от крови врагов, вой полковых труб.

— Они отходят, филэ! Отец предал нас, он отступает!

Врезавшись в гущу фиванцев, мы, как на учении, одной общей массой ломали их сопротивление.

— Он обещал поддерживать меня, а сам бежит! Греки уже перешли в наступление по всему правому флангу!

Действительно, объединённые силы Афин и союзных городов с победными криками теснили медленно отступающие македонские фаланги, которыми управлял сам Филипп, оставляя нас на поле боя в явном меньшинстве.

— Предатель! — орал ты в бессилии, вонзая меч в очередного противника и кидаясь к следующему.

Буцефал, покрытый пеной, визжал, толкаясь мощной грудью с лошадьми вражеских конников.

— Брешь! Смотри, Александр, они образовали брешь!

Отходящие всё дальше греческие соединения оторвались от основной массы, ослеплённые преследованием отступающего македонского войска. Единый строй воинов нарушился. Ты сообразил и молниеносно кинулся в неё, увлекая за собой две тысячи всадников, заходя в тыл противника. Ударил в самую незащищённую часть, рассеивая до этого сплоченные ряды фиванцев. Один из дротиков задел бедро. В горячке ты вырвал застрявший наконечник и, не глядя, отбросил под копыта Буцефала.

— За мной, македонцы!

Второй дротик, брошенный опытной рукой, попал в плечо и сбил с коня. Ты вдруг очутился на земле, оглушённый ударом, и был бы повержен подскочившим смуглым греком, если бы не я, с диким криком кинувшийся на него, разя, как безумный, мечом. Оставив коней, мы продолжали сражаться пешие. Прижавшись спинам друг к другу, никому не давали поразить нас. Много фиванцев полегло от наших мечей. Право, они были бы достойны победы, но только в одном случае, если бы мы не стали в том бою бессмертными.

Сказались многие месяцы тренировок, как бы не пытались враги перейти в наступление, наша конница совершала манёвр за маневром, находя всё новые уязвимые места противника, единым кулаком ударяя и нанося страшные увечья.

Только с третьего раза Птолемею удалось прорубиться к нам и подвести коней. Вскочив на чёрную спину Буцефала, ты увидел то, что наполнило тебя огромной радостью. Ранее отступающие македонские фаланги перешли в атаку по всему фронту, и теперь уже греки, смешавшись, беспорядочно бежали, стремясь спасти свои жизни, забыв о чести. Сариссы, длинные копья, пронзали, разрывали на куски всех, кто попадал в их смертельную близость. Союзная конница также поддерживала нас, самостоятельно разгромив в центре пёстрые соединения союзных городов. Исход боя был предрешён. С радостным остервенением мы добивали сопротивлявшихся. Фиванцы, в отличие от афинян, не сдавались и не молили о пощаде, даже будучи оставленными всеми союзниками, не отошли, а продолжали проигранное сражение.

Никогда не забуду: от них осталась жалкая горсточка израненных солдат, некоторое уже на могли стоять на ногах, потому держались за плечи любимых. Ты предложил им сдаться, похожий на бога войны в мятых доспехах и с открытой раной на бедре, милостиво обратился к ним, обещая не только жизнь, но и воздаяние почестей, как победителями. Они ответили молчанием, и когда из всего отряда остались двое, оба серьезно раненые: один в руку, второй в живот, из-под доспехов его на песок капала густая кровь, наконец заговорили:

— Мы выбираем смерть.

Ты смотрел на них, ещё не остывший от боя, закинув голову и немного склонив её к левому плечу.

— Что ж хорошо, и я воздам вам честь! Гефестион, ты готов к последнему бою?

Я вышел из толпы гетайров. Без шлема, который потерял, не имея даже щита.

— О достойные воины! — ты обратился к несчастным, излишне высокопарным слогом. — Взгляните, нас тоже двое и мы любим друг друга более самого себя. Для вас не будет бесчестьем погибнуть от мечей равных.