Читаем Я всё ещё не спел… полностью

Пишу соти, без плеоназма,И к корреляции стремлюсь,Но к квинтэссенции маразмаЯ непристойно отношусь.Ни Арион я, ни Овидий,И не приверженец расстриг,Не жажду я, друзья, субсидий —Ноумен вдруг меня настиг.Прочь эготизм из кельи сердца,Что был труверам лишь присущ,Я вам клянусь волнами Герца —В антиципации сведущ.И мадригала лапидарностьПрисуща духу моему,И кантус-фирмус ламинарностьМне не перечит посему.Ну, и фацеция с трюизмомМне тоже, впрочем, не претит,Мне гадок ляпсус с конформизмом,Я не фискал, не неофит.И Понт эвксинский мне под силуМогучим взглядом обозретьПодстать святому Гавриилу:Ни встать, ни лечь, ни оборзеть.То всё секрет Полишинеля,И вне публисити притом.Всё! Закругляюсь! Ваш Емеля!И точку ставлю я на том.

Чарующая ночь

Чарующая ночь, старинная беседка,Желанная калитка, тропинка вдоль реки,Кометы длинный шлейф и звёздная рулеткаПод сполохи далёкой, забрезжившей зари.Сплелось всё воедино под сенью мирозданья,А в нём всего лишь двое, лишь двое – я и ты,И слышатся в тиши слова в любви признаньяПод шелест мягкий, нежный берёзовой листвы.Откинута вуаль, и кружев тонкий пологНа локон ниспадает в таинственной тиши,Губ жаркий поцелуй – он искренен и долог, —Миг истины, как эхо из неба глубины.

Его я видел

Его я видел: Он спускался,Средь поля, в вешние цветы,Блестел, сверкал, переливалсяВ великолепии ночи.На тле разверзжегося неба,Как на панно, я видел Их,Ступали тихо и не смелоДвенадцать ликов внеземных.И воссияло благоденство,И снизошла вдруг благодать,Невероятное блаженствоПришлось в тот миг мне испытать.Потом – провал, и всё! РассудокНе смог реальность воспринять,А посему я вряд ли будуПовествованье продолжать.Одно скажу: лет тридцать с лишнимУж отшумело с той поры,Но зрю поныне в том событьеПредвосхищения черты.

Мне хочется

Мне так порою хочется забыться,Уйти от всех земных, суетных дел,И вежды смежив, в бездну погрузиться,Презрев свой обывательский удел,Где б место было калокагатии,Где б мысли был безудержный полётВ сплетеньях нервных, на периферии,Что в недрах подсознания живёт.К чему мне те сады Семирамиды —Сие седьмое чудо из чудес,Иной навряд ли сыщется планиды —Юдоли, что ниспослана с небес.Судьбе угодно милостию БожьейМне жизни дар чудесный приподнесть —Творить, в день непогожий и погожий,Чтоб в души свет познанья привознесть.В причудливые формы облачённый,Мой мир дано не всякому понять:Иду впотьмах стезёй непроторённой,Чтоб пламенем потомкам воссиять.

Звёздная элегия

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия