Читаем Ядовито-розовая ручная граната (СИ) полностью

– Не волнуйся. Скорая помощь уже здесь, и это всего лишь предосторожность. Откуда мы знаем, быть может, у тебя были абсансы в течение многих лет, но никто не замечал. Я только… - Джон облизнул губы и, качая головой, признался: – Я ничем не могу тебе помочь в этом вопросе, поэтому я должен отвезти тебя туда, где знают, что делать. Хорошо?

- Ты поедешь со мной? – спросил Шерлок, и шепот его прошелестел в воздухе, напряженный и нервный, когда снизу донесся стук в дверь и на лестнице зазвучали взволнованные вопросы миссис Хадсон.

- Хотел бы я посмотреть на того, кто попробует меня остановить, - твердо ответил Джон, до мозга костей уверенный в значении своих слов, и, вытащив свою руку из руки Шерлока, поторопился открыть дверь медицинской бригаде.

- Все настолько плохо, Джон? – спросила миссис Хадсон, крепко вцепившись в отвороты розового халата. – Майкрофт сказал мне про мигрень, конечно, но… - она слабо указала рукой, а потом прижала ладони к губам, отступая в сторону, чтобы медики могли на носилках спустить Шерлока вниз.

- Это нелепо, - пробормотал Шерлок, когда его проносили мимо, и прикрыл глаза рукой, на пальце которой был закреплен датчик пульса. – Я скоро вернусь, миссис Хадсон.

- Просто болезнь приняла неожиданный оборот, - попытался успокоить ее Джон, сжав руку. – Лучше подстраховаться, чем позже жалеть. Если появится Майкрофт…

- Я сообщу ему, где вы, но, вероятно, он уже ждет вас на месте, - сказала домовладелица. – Присмотри за Шерлоком, Джон. Господь свидетель, он совершенно не в состоянии позаботиться о себе сам.

С последней короткой улыбкой, не отразившейся в глазах, Джон поспешил наружу и забрался в скорую, пока медики считывали показания и проверяли реакции Шерлока. Джон торопливо рассказал им о течении мигрени, видя на их лицах при перечислении симптомов Шерлока отражение своего собственного замешательства. Это выходило далеко за пределы их опыта, и Джон всю дорогу, держа Шерлока за руку, вслушивался в знакомый жаргон, пока скорая неслась в потоке машин.

Шум, вероятно, причинял Шерлоку дополнительные страдания, но он оставался в ясном сознании, наблюдая за работой медперсонала и периодически встречаясь с Джоном взглядом, в котором был легкий намек на привычное нетерпение. Для Шерлока абсансы, скорее всего, были неощутимы, и Джон знал, что друг считает все происходящее суетой на пустом месте, но сам он почувствовал осязаемое облегчение, когда скорая наконец-то остановилась и двери распахнулись.

Джон держался за край носилок, слишком хорошо осознавая, как легко затеряться в суматохе приемного отделения, но он все же был не просто обеспокоенным наблюдателем. Фактически, он был врачом Шерлока, и даже если на нем не было медицинской униформы, голос его звучал со всеми нужными интонациями, когда он сообщал подробности медсестрам.

Улыбка Шерлока была слабой, но в ней сквозило самодовольство, словно он ничего другого и не ожидал от друга. В этом был намек на того Шерлока, что был привычен Джону, и он почувствовал, как начал расслабляться. Не было больше неожиданных, режущих глаз отключений сознания, не было пустых взглядов и невольных подергиваний, и Джон только начал задумываться, а не был ли его страх необоснованным, как запищал датчик давления.

Резкий крик вырвался из горла Шерлока, глаза его закатились, и тело дернулось, все мышцы окаменели. Пальцы согнулись, Джон выпустил руку друга, и на лбу его, пока он наблюдал за происходящим, выступил холодный пот. Медсестры торопливо задвигались, перекатывая Шерлока на бок, обмениваясь командами и громко считывая показатели, в то время как он начал дергаться, выгибая шею и стуча руками по кровати, заставляя ее трястись и греметь в металлическом аккомпанементе.

Джон шевельнулся, борясь с естественным порывом удержать Шерлока – не позволить ему пораниться или сломать кость из-за столь интенсивных движений. Знать с медицинской точки зрения, что из себя представляет большой эпилептический припадок – это одно, и совсем другое – быть ему свидетелем. Страх полз по коже Джона, поднимая волоски на руках дыбом, заставляя ссутулить от ужаса плечи, пока один из лучших умов в мире у него на глазах превращался вот в это: буря беспорядочных электрических сигналов и ничего более.

Хуже всего, что это не был незнакомец. Это был Шерлок. Прекрасный, невероятный Шерлок, полностью стертый из бытия сбоем в функционировании именно той своей части, что он ценил превыше всего.

И Джон не мог сделать ничего – лишь наблюдать за работой медсестер и ждать, когда все закончится.

_______________________

Примечания переводчиков:

* Нейроглия - совокупность вспомогательных клеток нервной ткани, составляющих специфическое микроокружение для нейронов, обеспечивая условия для генерации и передачи нервных импульсов, а также осуществляя часть метаболических процессов самого нейрона.

========== Глава 8: Скрытая Боль ==========

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература