Ядовито-розовая ручная граната (СИ)

Отчасти он понимал, что страх этот – детский, что он не имеет под собой никакой рациональной основы, но тот все не желал исчезать и разъедал границы сознания, пока, наконец, собственное тело не лишило Шерлока права выбора. Голоса Майкрофта и Джона, расплывшись, исчезли, прикосновения медсестер стали неощутимы, и все вокруг погрузилось в темноту.

В развалинах чертогов его разума дожидалась Шерлока Бейкер-стрит, где горел в камине теплый и яркий огонь. Здесь, в стенах воображаемого убежища, не было дискомфорта, как не было и того неясного и пробирающего насквозь смятения, норовящего заполнить все его бодрствование. И сложно было заставить себя беспокоиться или помнить о том, что происходило с ним в реальности, когда все, чего он хотел, чего жаждал, было тут: тепло и жизнь, дом и Джон, бесконечно более желанные, чем действительность – больничная койка и цепкая хватка боли.

- Ты меня пугаешь, - губы Джона шевельнулись, едва задевая ушную раковину: мучительно притягательное ощущение, что заставило Шерлока повернуть голову, придвигаясь ближе. Они оба сидели в кресле, и Шерлок откинулся на грудь друга, поставив босые ноги на журнальный столик и чувствуя под вздрагивающими пальцами живое, дышащее дерево. – Там, снаружи. Ты ведь это видишь, не так ли?

Да. Он видел. В стрессовой ситуации Джону хорошо удавалось сохранять самообладание и внешнее спокойствие, но даже сейчас, когда разум путался, Шерлок не мог не заметить, как трескается этот фасад: чуть сбивающееся временами спокойное дыхание, страх, плещущийся на дне голубых глаз, которых не касалась улыбка. Беспокойство Майкрофта проистекало из недостатка знаний. Тревога же друга, как подозревал детектив, произрастала из его обширного врачебного опыта.

- Припадки вызваны мигренью, - ответил Шерлок, и голос его был полон уверенности, которой на самом деле он не испытывал. Слова, казалось, повисли дымкой в воздухе воображаемой Бейкер-стрит, осели живописными завитками на обоях и расцвели узорами на заиндевевших окнах, смотревших в никуда. – Ты это знаешь.

Сильные руки крепче прижали его к себе, ладони легли на обнаженную грудь, проводя над сердцем и по бокам, кончики пальцев очертили пупок и погладили выступающие тазовые кости. Шерлок и в этот раз был полностью нагим, открытым, сидел у Джона на коленях, чувствуя прохладную шершавость джинсовой ткани и покалывание шерстяного свитера, но то, что друг в отличие от него был одет, как будто не имело значения. Он чувствовал себя в тепле, комфорте и безопасности, поддерживаемый грудью Джона и удерживаемый его объятиями.

Со вздохом он откинулся назад, положив голову на плечо друга и ощутив затылком шрам: искалеченные мышцы сжались, дернулись и вновь застыли: скрытая боль самого Джона. Медленно, Шерлок провел пальцами по его подбородку: щетина и кожа, твердый выступ кости и мягкое биение пульса под челюстью – превосходные настолько, что этому невозможно было найти слова.

Джон прижался губами к кончикам его пальцев, коротко коснувшись языком их подушечек, но взгляд, все такой же пасмурный, был темным и непривычным на его родном лице.

- Могут быть и другие причины. Гораздо худшие: опухоль мозга, отек, инфекция. Пока тебя не обследуют, наверняка ничего не известно, - он поцеловал Шерлока в висок, потерся носом о едва заметную впадину, словно в попытке усмирить поселившееся в голове друга враждебное, затаившееся нечто, чем бы оно ни было. – Я могу тебя потерять.

Шерлок снова закрыл глаза, и вырвавшийся из легких дрожащим выдохом воздух ласково проскользнул по его приоткрытым губам.

- Не потеряешь. Я всегда отыщу дорогу обратно к тебе.

Вдруг послышался далекий и приглушенный рокот, заставивший Шерлока нахмуриться и вскинуть взгляд на испуганное лицо Джона.

- Что это?

- Обещаешь? – спросил Джон, крепко, до боли, стискивая друга в объятиях. Шерлок видел, как стучит, торопливо и лихорадочно, его пульс, как изменился ритм дыхания: страх, принявший грубые и пугающие очертания, отражался в контуре поникших плеч и глубине глаз. – Обещаешь, что вернешься ко мне?

- Обещаю. Джон, что… - договорить не дал грохот: низкий, раскатистый, оглушающий гул, от которого посыпалась с потолка побелка и пошли пузырями обои. Откуда-то издалека, с другого конца чертогов его разума, донесся звук бьющегося стекла, остро напомнивший Шерлоку о землетрясении, шатающихся стенах и неизвестности, а следом скоростным поездом ударила боль.

Мышцы напряглись и закаменели, дыхание вырвалось из судорожно вздрагивающей груди хриплым свистом. Спина выгнулась, и Шерлока толкнуло назад, но Джон уже исчез, истаял в ничто.

Тьма поглотила его, оставив время лишь для одной мимолетной мысли: о том, другом, Джоне, настоящем, существующем вне пределов его разума и вынужденном стать свидетелем этого вот уже второй раз за сегодня…

А потом его самого не стало.

******