Читаем Ядовито-розовая ручная граната (СИ) полностью

- Так ли хороша эта идея, если есть риск повторного приступа? – спросил Майкрофт, указывая на капельницу и недоверчиво прищурившись, словно полагал, что работающие в НСЗ* люди не обладают должной квалификацией, чтобы заботиться о Шерлоке.

- Обязательная процедура, - объяснил Джон, едва глянув на старшего Холмса. – Физраствор и электролиты необходимы для восстановления, как и лекарства. И лучше пусть он вырвет катетер при очередном приступе, чем не получит необходимого, - он вновь сосредоточил все внимание на лежащем в постели друге. В голубых глазах читалось напряжение и мучительное беспокойство. – Можешь рассказать, как себя чувствуешь?

Шерлок на мгновение прикрыл веки в попытке разобраться с беспорядочными сигналами, подаваемыми телом, но задача оказалась непосильной. Все казалось нереальным, знакомым и в то же время чуждым, словно накатывало мимолетное ощущение d'ej`a vu.

- Все болит. В голове не пойми что. Я… я ничего не помню.

Джон снова накрыл рукой руку Шерлока, стараясь не задеть крупную прищепку-датчик кардиомонитора на его пальце. Он успокаивающе поглаживал тыльную сторону кисти в бессистемном узоре, как будто это могло влить в друга нужную тому информацию.

- Это нормально. Ты ведь уже знаешь, что эти припадки все равно, что короткое замыкание в мозгу, так? Те, что были у тебя дома – абсансы, малые припадки. Отключались только высшие мозговые функции. Ясность сознания и мышления.

Он замолчал и подвинулся к краю стула, так чтобы быть ближе к Шерлоку.

- То, что произошло на этот раз, больше похоже на аварийное отключение. Перестают работать все отделы мозга кроме тех, что поддерживают жизненно важные функции организма, а когда ты начинаешь приходить в себя, то сознание возвращается постепенно, по восходящей, как загружается компьютер после глобального сбоя, – он пожал плечами и потряс головой, как будто пытаясь найти верные слова, что успокоят друга. – Судороги продолжались…

- Три с половиной минуты, - подсказала одна из медсестер, записывающая что-то в планшете. – Сознание вернулось через шесть минут, а полностью его ясность восстановилась через одиннадцать.

- Твой мозг уже заработал, но ты в себя еще не пришел, - объяснил Джон, со слегка виноватой улыбкой, слабой и усталой. – Первыми вернулись мышечные силы и способность двигаться, сработал стрессовый механизм «бей или беги». Ясность сознания возвратилась в последнюю очередь. Я так понимаю, прежде с тобой такого не случалось?

Не говоря ни слова, Шерлок покачал головой и закрыл глаза, чувствуя, как тревожно и мучительно скрутило внутренности, и как неприятно заскрежетала при этом движении шея. Справа до него доносился голос Майкрофта, говорящего тем тихим ровным тоном, которым он пользовался только когда пытался скрыть, что напуган. Последний раз свидетелем подобного Шерлок был несколько лет назад, после передозировки: тогда каждое сказанное ему братом слово звучало, как прощание.

- Доктор Патель, специалист, которая тебя наблюдала, уже сюда выехала. Я пытаюсь дозвониться до мамули и уточнить, есть ли что-то, касающееся твоей болезни, что мне не известно, - Майкрофт перевел взгляд на Джона, голос его слегка изменился, и дальше он обращался скорее к нему, чем к Шерлоку. – К тому времени, когда у Шерлока начались приступы мигрени, я уже не жил дома. Мне следовало бы быть рядом, но – увы, меня там не было, - рука его дотронулась до запястья Шерлока, нащупывая пульс, словно Майкрофт не доверял способности больничного оборудования качественно выполнять свои функции и следить за состоянием его брата. – Мне следует за него беспокоиться?

- Вы уже беспокоитесь, - напомнил ему Джон. – Неустанно.

Шерлоку хотелось рявкнуть на обоих, напоминая, что он по-прежнему тут, но это требовало слишком много сил. Не терять связи с окружающим миром сейчас, когда голова раскалывалась, а тело грозило развалиться на части, казалось непосильной задачей. И он просто слушал, позволяя себе обрести покой в звуках голоса Джона: прочный фундамент на зыбкой почве. Быть может, сам он не понимал, что с ним происходит, но другу это было известно.

- При мигрени могут случаться судорожные припадки, но врачи хотят исключить другие возможные причины. Эпилепсию, травмы, инфекцию. Возможно, приступы – единичный случай, но…

- Но они могут указывать на что-то более серьезное, - пробормотал Майкрофт, и Шерлок почувствовал, как задрожали на его запястье пальцы брата. – Мне следует поблагодарить вас, Джон. Если бы он в тот момент был один, если бы вы отправились на работу – об этом страшно даже подумать.

Рисунок прикосновений Джона изменился, теперь это были скорее прямые линии, а не спирали. Измученный разум Шерлока задался вопросом, буквы это или же просто некий случайный узор, но смысл ускользал, невзирая на усилия. Он понимал, что его отчаянно клонит в сон, но мысль о том, чтобы вновь отрешиться от мира, пугала. Что, если на сей раз он не отыщет обратный путь? Что, если Джон навсегда останется, ожидая того, кто никогда уже не вернется?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература