Яик-Горынович

По морозцу вначале шли ходко, чтобы согреться, чуть ли не бегом. Через час быстрой ходьбы по ухабистому, заснеженному степному бездорожью притомились и шаг заметно умерили. Татарин Ахмет двигался чуть впереди, зорко всматриваясь в белую кромку горизонта, в случае опасности он должен был сейчас же предупредить разведчиков. Встречаться с разъездами правительственных войск в их планы совсем не входило.

– И долго нам так по бурьянам зайцами бегать, от людей хорониться? – недовольно ворчал казак по прозвищу Алтынный Глаз. Правый глаз его сильно косил. – В Яицком городке бабы без нас бедствуют, а мы и в ус не дуем… Повиниться бы нам перед властями, да и дело с концом. Как думаешь, дядя Петро?

– Повинись, спробуй, – скептически хмыкнул Красноштанов. – Шпицрутенов тебе на плацу всыпят, в колодки забьют, да и отправят в Сибирь на вечное поселение, куда Макар телят не гонял…

– И то правда, – горько вздохнул Федька Алтынный Глаз.

Впереди татарин Ахмет вдруг отчего-то присел и тревожно взмахнул правой рукой, подавая сигнал опасности. Ватажники разом, как по команде, повалились в снег, замерли, едва дыша, до рези в глазах всматриваясь в раскинувшуюся впереди безжизненную равнину. Далеко впереди, прямо по полю, по бездорожью, не шибко катил, приминая санными полозьями рыхлый снег, небольшой крытый возок. Видать, ямщик решил сократить путь и срезать таким образом угол, да заплутал без дороги. И теперь правил наугад, положившись на волю случая, по принципу: авось кривая куда-нибудь вывезет!

– На ловца и зверь бежит, ребята, – обрадовано проговорил Петр Красноштанов своим и глухо скомандовал: – А ну-ка взять их в топоры!

Мужики вытащили из-за кушаков грозное свое оружие. Один из них, Тимоха из-под Арзамаса, примеривал к руке разбойничий кистень. Ахмет вынул из сайдака лук, достал из колчана тонкую стрелу с белым оперением. Казак Алтынный Глаз проверил заряд ружья, досыпал на полку пороха.

Крытый возок между тем приближался. Красноштанов велел всем отползти в небольшую низину, густо поросшую кустарником, чтобы их не увидел с облучка ямщик. Там они вскочили на ноги и приготовились к нападению. Татарин Ахмет натянул до самого уха тетиву лука. Он был отличный стрелок.

Как только повозка, гремя бубенцами, поравнялась с кустами, где прятались разбойники, Ахмет отпустил тетиву. Стрела со свистом стремительно полетела в возок и метко поразила ямщика, пронзив ему горло. Кони сбились с шага и пошли по кругу, возок, потеряв управление, сильно накренился на левую сторону. Оттуда прямо в снег вывалилась барыня. Выскочивший из повозки офицер в треуголке с белым плюмажем попытался пересесть на облучок, на место убитого ямщика, но ему сделать это не дали.

Ватага нападавших с криком, с разбойничьим свистом враз окружила повозку, дружно стащила офицера с облучка, начала бить чем попало и по чему попало. Татарин Ахмет норовил кинжалом перерезать жертве закутанное белым шарфом горло, беглый мужик Тимоха размахивал кистенем. Их благородие быстро угомонили и оставили доходить на снегу, на морозе, в кровавой оплывающей луже.

Федька Алтынный Глаз проворно бросился к выпавшей из саней госпоже. Та, в ужасе крича что-то по-немецки, карабкалась на четвереньках по противоположному склону впадины. Казак настиг ее на самом верху и, схватив грязной пятерней за волосы, опрокинул навзничь. Женщина с воплем съехала на спине вниз, под ноги остальным разбойникам. Ахмет, скаля по-волчьи большие белые, острые как у степного хищника, зубы, примеривался резать ей горло своим окровавленным страшным кинжалом, как до этого уже поступил с несчастным офицером. Беглые мужики рвали с плеч барыни дорогую соболью шубу, добираясь до того, что было под ней. Глаза их горели похотливым животным огнем, руки касались полуобнажившихся пышных форм женщины. Петру Красноштанову стало ее жалко.

– Ну-ка вы, лапотники, и ты, нехристь, живо отошли от бабы! – строго прикрикнул он на своих. – Это будет наш трофей. Мы ее на Узени к Евлампию Атарову отведем, пускай сам решает, что с нею делать. А до того чтоб ни один тать к бабе даже пальцем не прикоснулся!.. Вдруг она знатного роду? За нее тогда и выкуп хороший стребовать можно. И на руках у нас – козырь!

– Козырная дама, – усмехнулся, ощерив остатки гнилых зубов, Федька Алтынный Глаз.

Татарин с мужиками выбрались наверх из впадины, обыскали трупы ямщика и офицера, забрав все, что нашлось в карманах. Сняли с них теплую верхнюю одежду, обувь. Даму вновь усадили в возок, туда же забрались Петр Красноштанов с Федькой. Татарин устроился вместо ямщика на облучке, рядом пристроился арзамасец Тимоха. Двое других мужиков уселись охлюпкою на лошадей, и странная повозка тронулась.

3