Яик-Горынович

Но оставшиеся в живых казаки оробели. Не видя врага, заметались из стороны в сторону, то и дело напарываясь на меткие выстрелы и падая с коней. Так что вскоре в строю остался один Пугачев да несколько раненых, укрывшихся за крупами своих мертвых коней. Емельян Иванович понял, что дело проиграно: чтобы не попасть в лапы противника, бросил своих людей и, нахлестывая плетью арабского скакуна, поскакал прочь от проклятого места. Вслед ему раздалось несколько ружейных выстрелов, пули сердито прожужжали над самой головой, едва не зацепив шапку. Оставшиеся пугачевцы шумно отреагировали на его бегство, с ожесточением бросили ружья и подняли руки. Старшина Акутин с казаками выскочили из засады и принялись спешно вязать сдавшихся. Их было трое, в том числе раненый в плечо татарин Ураз Аманов.

– Отвоевались, вражины! – злобно замахивались на них плетками богатые казаки из команды Ивана Акутина. – Вот погодите, доставим вас в городок на допрос к коменданту Симонову, не так еще запоете!

Глава 31 Баталия у Яицкого городка

1

Когда Пугачев, наконец, добрался до своего войска, оно уже было на полпути к Яицкому городку. Соратники, увидев его одного, на взмыленном, загнанном скакуне, заскучали. Иван Зарубин, на правах преемника, первым обратился к предводителю с вопросами:

– Что, ваше императорское величество, неудачна поездка была к Нурали-хану? Где остальные казаки? Никак побили вас косоглазые?

– Поездка удачная, брат Чика, – не согласился Пугачев. – Хан киргизской орды принял нас хорошо, подарками одарил и помощь воинскую посулил, как возьмем Яик и другие вражьи крепости. Токмо на обратном пути солдаты с казаками Симонова-коменданта, собаки, засаду на нас устроили, всех моих людей побили, один я насилу ушел. Хорошо, конь быстрый попался, а то бы беда…

– Я так думаю, государь, нужно теперь в отместку самому коменданту Симонову насолить, – лихо тряхнул смоляным чубом Иван Зарубин. – Даешь Яицкий городок! По бревнышку разнесем, только прикажи, надежа!

– Веди, батько, на городок! – зашумели кругом и казаки. – Даешь супостата Симонова с Матюшкой Бородиным – злыднем на перекладину! Виселица по ним плачет, государь…

– Что ж, я, господа казаки, войско Яицкое, не супротив, – громогласно провозгласил с коня Пугачев. – Ежели такова ваша народная воля, я перечить не стану. На городок, так на городок… Назарка, труби сигнал к выступлению!

Все зашумели одобрительно, быстро выстроились на дороге в походную колонну. Горнист Назар Сыртов просигналил общий сбор. Вперед по дороге, во главе с Екимом Давилиным, проскакала казачья разведка – десяток лихих яицких «лыцарей» из личной охраны государя. За ними – гвардейская полусотня, знаменосцы с зачехленными хоругвями, следом – атаманы и полковники, окружавшие самого Пугачева. А уж потом чуть ли не на версту вытянулось и все пешее и конное царское войско. В конце – скрипящий на всю степь обоз, и замыкающим – отряд служилых татар Барына Мустаева.

Команда Давилина не проехала и двух верст, как повстречала в степи скрипевшую навстречу подводу, в которой сидел долговязый солдат в запыленной треуголке. Ружья при нем не было – только шпага и пистолет. Казаки, размахивая саблями, живо окружили подводу. Служивый, видя, что дело его табак, даже не пытался сопротивляться. Его быстро разоружили, и двое конных грубо погнали назад, на суд к государю. Еким Давилин остался у подводы, расспрашивая извозчика…

Пленника подвели к Пугачеву и велели пасть на колени. Тот послушно исполнил приказание, не надеясь ни на что, окончательно пав духом. Емельян Иванович внимательно на него поглядел.

– Кто таков? Куда едешь? Отвечай живо – перед тобой государь! Слыхал?

– Ничего мне про то не ведомо, ваше величество, – тихим голосом пролепетал пленник. – Знаю только, что допреж того была государыня… А я – простой сержант седьмой легкой полевой команды Дмитрий Кальминский из Яицкого городка. Послан комендантом Симоновым до Астрахани курьером.

– Что за надобность в том? – спросил Пугачев. – В бумагах, верно, про то прописано?.. Есть с тобою, сержант, какой-нибудь документ?

– Нету, государь, со мной никаких бумаг, – качнул головой Кальминский, – а велено мне на словах передать по форпостам тамошним начальникам, чтобы усилили караулы и в пикетах стояли осторожно, потому как есть верные сведения, что киргиз-кайсацкая орда подошла к Яику.

Пугачев решил лишний раз удивить своих сподвижников государственным подходом к делу. Немного поразмыслив для виду, сказал:

– Что ж, сержант, коли так, задерживать тебя не буду. Миссия твоя общему нашему дело зело полезная, иди и служи мне верно!

Кальминский, обрадовавшись, что так легко отделался, проворно поспешил к своей подводе. Возница решительно дернул вожжи, и бричка, пыля, отчаянно загрохотала сбоку дороги, пропуская следовавшие мимо отряды пугачевцев. В это время Еким Давилин, беседовавший с кучером, подъехал к Пугачеву.