Якудза: преступный мир Японии

Ну а что еще было важно? После того, как мне попал в руки этот один-единственный лист бумаги, оказалось, что ничего. Во время перелета в почти пустом самолете я думал, что хотя якудза и социальное зло, угроза Японии и, возможно, всему миру, есть кто-то еще хуже якудза. Например, Токийская электроэнергетическая компания, которая врала о ядерной катастрофе и о том, что ей было известно, и представители японского правительства, десятилетиями позволявшего ей творить беспредел. По-настоящему плохие люди не обязательно делают татуировки, думал я, куря сигарету за сигаретой, пытаясь во всем разобраться и разрываясь между жалостью к себе, яростью, надеждой и страхом.

Во-первых, здесь не было никакой тайны. Причина моего заболевания была у меня перед глазами, прямо между пальцами, но я все равно продолжал курить. Удивляться тут было нечему. Нельзя оставаться здоровым, если постоянно курить, злоупотреблять алкоголем, подвергать себя стрессовым ситуациям, редко заниматься спортом и никогда не высыпаться – лишь иногда, закинувшись снотворным, отключаться на несколько дней.

По крайней мере, это был не рак простаты, и перед смертью я мог какое-то время заниматься сексом – единственное занятие, не связанное с моей работой, которое мне еще нравилось. Не считая рака, у меня было относительно хорошее здоровье для мужчины сорока одного года, почти сорока двух.

Я попытался успокоиться. Это был не окончательный диагноз, а лишь предварительный. Я начал искать в документе незнакомые мне слова, одно из которых было «раковый маркер». И когда я проверил, что это значит – показатель вероятности того, что у вас рак – и что означают конкретно мои цифры, меня вновь качнуло. Может быть, это был еще один толчок, сейсмический.

Я не знал, что делать дальше. Не знал, кому сказать. Я быстро решил, что об этом не должны знать ни моя бывшая жена, ни дети. Зачем давать повод для беспокойства тому, кто не в силах тебе помочь? Я не считаю, что делиться – значит проявлять заботу, когда дело касается личных кризисов. Иногда это означает просто возложить на кого-то бремя, не имея возможности его облегчить, просто чтобы почувствовать себя чуть лучше. И чем больше вас любит этот человек, тем сильнее он будет за вас переживать. А больше ничего сделать не сможет.

Я мог бы поговорить с отцом, патологоанатомом и коронером, который понимал, что такое рак и смерть, и обладал хорошим чувством юмора даже по отношению к таким неприятным вещам.

Продолжая курить одну сигарету за другой, я пошел прогуляться. «Севен-Элевен» был открыт, свет не горел, полки почти опустели. Как я и ожидал, не было туалетной бумаги. Когда случается катастрофа, первое, что скупают японцы, – туалетную бумагу. Да здравствуют фрейдистские шутки об анальной фазе. Никто не знает, почему это происходит, однако так было всегда. Японская традиция.

Я купил немного чипсов и хотел взять водки, но обошелся и сидром. Хорошо, что у меня дома есть туалетная бумага, подумал я. Это проблема не только Японии: в кризис люди становятся эгоистичными засранцами, и все, о чем они могут думать, так это о собственной заднице.

Почему-то я вспомнил, что когда в 1993 году начал работать в газете, мне сказали, что мудрый репортер никогда не пьет один – это путь к алкоголизму, а у меня уже был один порок. Теперь в моей голове роились десять тысяч мыслей. Я не мог рассуждать здраво. Я хотел получить от вселенной какой-то знак, что делать дальше. Я решил, что пойду не домой, а к храму Хатимангу и выпью там. На огромной лестнице, ведущей к храму из парка, всегда хорошо было поздно вечером посидеть и подумать. Я готов был заплатить кому угодно целое состояние, лишь бы храм оказался открыт. Да, я суеверен, и мне нужно было метафизическое успокоение.

Но храм был закрыт; звезды не хотели подавать мне никаких знаков. Я сел на бетонные ступеньки, чуть дрожа от холода, выпил сидр, закурил очередную сигарету. Когда я вернулся домой, меня лишь немного качало и кружилась голова; толчки продолжались каждый день и каждую ночь. Все не так уж плохо, сказала мне Камилла, без меня было гораздо хуже. Еще она сказала, что это не ее счастливый год

Да, этот год выдался неудачным. Много кому не повезло. Возможно, мне просто нужен был талисман, означавший, что диагноз не оправдается и на повторной консультации в понедельник я услышу хорошие новости. Это нелепо, но мистическое мышление так и работает.

Я был уверен, что найду этот талисман, может быть, приколотый к столу или заваленный газетами. Он или защитит меня от зла, или гарантирует победу. Я задал себе вопрос, согласен ли с идеей того, что удача – восполняемая субстанция. У меня было смутное воспоминание, что защитные талисманы и прочие безделушки нужно менять каждый год. Очевидно, я не отдавал должной дани богам.