Ярость и рассвет

– Неужели вы только что пошутили, повелитель?

– Тебе нельзя меня так называть, Шахразада, – нахмурился он.

– Ты прав… – признала она. Улицы города были полны недовольных жителей, готовых в любой момент поднять восстание. – Халид.

– А как мне обращаться к тебе? – уточнил спутник.

– Что?

– Как к тебе обращаются друзья?

– Шази, – после секундного колебания ответила она, сама не понимая, почему так оберегает глупое прозвище, данное Рахимом, когда ей было десять лет.

– Шази, – повторил халиф, и на губах его появился намек на улыбку. – Тебе подходит.

– Следуй за мной, – велела она, закатив глаза, и покинула безопасность тени, чтобы раствориться в оживленной толпе самого оживленного открытого рынка Рея.

Халиф Хорасана следовал за спутницей по пятам.

За арочным входом открывался душный лабиринт людей и товаров. Справа расположились продавцы, предлагавшие разнообразные продукты: засахаренные финики и другие сухофрукты, всевозможные орехи в потемневших от воды деревянных бочках, высокие горы специй ярких оттенков. В левом ряду торговали сукном, окрашенными тканями и мотками пряжи, трепетавшими на слабом ветру, словно знамена, вырезанные из радуги. Продавцы налетели на потенциальных клиентов, пытаясь уговорить их отведать фисташки или вкуснейшую курагу. Поначалу Халид напрягался при приближении людей, но вскоре его походка стала неторопливой, как у обычного покупателя, бродящего по базару теплым весенним вечером.

Это длилось до тех пор, пока из-за прилавка не выскочил молодой торговец. Он обернул Шахразаду отрезом ярко-оранжевого шелка и с придыханием сказал:

– Красота! Вы должны купить эту ткань. Цвет вам очень идет.

– Я так не думаю, – покачала девушка головой и оттолкнула руки назойливого торговца.

– Мы раньше не встречались? – спросил тот, прижимая ее к себе еще теснее. – Хотя вряд ли, такую красавицу я бы не забыл.

– Вы не встречались, – тихо и угрожающе произнес Халид.

– Я разговаривал не с тобой, – ухмыльнулся молодой торговец. – Мы беседуем с девушкой, чей вид услаждает мой взор.

– Нет, ты говоришь с моей женой. И если ты не изменишь свое поведение, то это станет последним разговором в твоей жизни. – Голос халифа был холодным, как острие кинжала.

– К тому же если ты хотел продать мне ткань, то вести себя как развратный подонок – неверная тактика. – Смерив ледяным взглядом торговца, Шахразада толкнула его в грудь, в этот раз решительнее.

– Неблагодарная дочь шлюхи, – пробормотал он.

Халид застыл как вкопанный, стиснув руки в кулаки так, что костяшки побелели.

Не дав ситуации накалиться, Шахразада схватила его за запястье и увлекла за собой, стараясь оказаться как можно дальше от торговца и то и дело поглядывая на ходившую желваками челюсть спутника.

– С таким темпераментом по базару ходить опасно, – наконец прокомментировала девушка, отойдя на значительное расстояние от места происшествия. – Не услышав ответа, она повернулась к халифу. – Халид, в чем дело?

– Не могу поверить, что подобное проявление… неуважения считается обыденным.

– Не обыденным, но ожидаемым, – пожала плечами Шахразада и невесело пошутила: – Такова уж женская доля – наше проклятье.

– Но поведение того торговца было недостойным. Он заслуживает плетей!

«Сказал халиф, который казнит жен по истечении ночи», – фыркнула про себя она, с неудовольствием отмечая, что спутник теперь стал держаться увереннее и положил ей руку на талию, пробираясь сквозь толпу. И без того проницательный взгляд янтарных глаз превратился в настоящий ястребиный взор: настороженный и бдительный.

Шахразада лишь вздохнула, понимая, что теперь задача усложнилась, но продолжала вести халифа по лабиринту базара мимо продавцов маслами, чужестранным уксусом, коврами, изящными лампами, благовониями и прочей парфюмерией, пока они не пришли к широкому проходу, где торговали едой и напитками. Девушка разыскала свободное место в небольшом переполненном заведении со столиками на свежем воздухе и жестом велела Халиду сесть.

– Что мы здесь делаем? – тихо, но требовательно спросил он.

– Я скоро вернусь, – улыбнулась раздраженному спутнику Шахразада и принялась прокладывать путь сквозь скопление людей.

Вскоре она снова возникла возле столика, держа два стакана и кувшин с красным напитком.

– Это место славится сладкими винами, – пояснила она, но, заметив, как халиф подозрительно сощурился и сложил на груди руки, поинтересовалась с понимающей ухмылкой: – Ты мне не доверяешь?

После чего налила немного рубиновой жидкости в стакан и отпила первой, прежде чем вручить Халиду.

– Откуда у тебя деньги на вино? – спросил он, принимая чашу.

– Украла, – фыркнула Шахразада. – У коварного султана Парфии. – Увидев, что спутник улыбнулся и отпил из стакана, она поинтересовалась: – Нравится?

– Не похоже на то, что я пробовал раньше, – задумчиво ответил Халид, склонив голову набок, а затем протянул руку и наполнил вторую чашу для Шахразады.

Некоторое время они сидели, наслаждаясь молчанием, видами и звуками базара, смакуя вино и прислушиваясь к громким разговорам окружающих, пребывавших в разных стадиях опьянения.