Ярость и рассвет

Халид решительно направился в свои покои, проигнорировав понимающую усмешку Воина. Чувство юмора телохранителя всегда было неуместным и грубоватым.

Звуки шагов гулким эхом разносились по коридорам из теней и камня. Необработанный гранит и агат с синими прожилками, из которых возвели дворец, служили отличным проводником для криков призраков.

Прибежищем для кошмаров…

Пока не появилась Шахразада.

Самое настоящее моровое поветрие, а не девушка. И все же царственная и величественная во всех смыслах.

Его жена.

Халид приказал телохранителям ждать за дверями приемного вестибюля, за которым располагались личные покои.

Генерал аль-Хури уже терпеливо ждал повелителя, сидя за низким столиком из черного дерева. Две бронзовые лампы испускали золотистое свечение. Серебряный сосуд с чаем томился на маленьком огне.

Когда вошел халиф, шахрбан встал и поклонился.

– Мой господин.

– Пожалуйста, садитесь, – кивнул мужчине Халид, занимая место напротив. – Приношу извинения за беседу в столь поздний час, однако один срочный вопрос требует немедленного разрешения. Поэтому позвольте обойтись без формальностей.

– Как вам будет угодно, мой повелитель.

– Распоряжение касательно моей жены… Неужели я неясно выразился, когда уезжал на прошлой неделе?

– Мой господин… – начал было генерал, и на его усталом лице появились признаки озабоченности.

– Никто больше не посмеет покушаться на жизнь Шахразады.

– Но…

– Нет. Никаких больше коварных происков. Никакого отравленного сахара. Более того, любую попытку обойти этот приказ я буду воспринимать как прямое покушение и на мою жизнь. Я ясно выразился, генерал?

– Господин!

– Я задал вопрос, генерал аль-Хури.

– На который я не в состоянии дать ответ, – резко сказал шахрбан.

– Дядя Ареф!

Нехарактерный для Халида выкрик повис в воздухе, как и другие невысказанные слова, порождая напряжение.

– Она тебя погубит.

– Такова моя воля.

– И ты готов уничтожить все, что уже было сделано? Какими бы вопиющими ни выглядели наши поступки, конец уже близок. Пожалуйста. Заклинаю тебя. Пересмотри свое решение. Шахразада всего-навсего очередная девушка. Мы не можем ей доверять, Халид-джан. Сообщила ли она, почему вызвалась добровольно? Созналась в своих мотивах? Кто эта девочка? И что для тебя значит? Умоляю, не позволяй этой бесцеремонной особе стать причиной полного краха. Ты сам себе этого не простишь.

– Такова моя воля, – повторил Халид, решительно глядя через стол на дядю.

– Пожалуйста, – дрогнувшим голосом произнес генерал, меняясь в лице. – Если… Если ты ее любишь… Только не говори, что влюбился в эту девчонку.

– Дело не в любви.

– Тогда в чем же? Тебе не нужно марать руки самому. Просто не мешай. Перестань наносить визиты жене, а об остальном позабочусь я. Как в прошлый раз.

– Нет, дядя. Я уже пытался. Тем утром… – Халид поморщился от болезненного воспоминания.

– И ты утверждаешь, что не любишь ее? – подозрительно сощурился генерал.

– Тебе прекрасно известно мое мнение по данному вопросу.

– Тогда что же ты хочешь от этой надменной девчонки, Халид-джан?

– Что-то большее.

– А если дожди снова прекратятся?

– Я сделаю то, что необходимо для благоденствия подданных, – после паузы ответил Халид.

– Ты не справишься с этой ношей, – тяжело вздохнул шахрбан. – Даже сейчас я замечаю, насколько пагубно на тебя влияет принятое решение.

– И все же я изъявил свою волю. Да будет так.

– Увидев, как последствия снедают тебя изнутри, враги возликуют.

– Тогда я полагаюсь на то, что мой верховный генерал сделает все возможное, чтобы они об этом никогда не проведали, – глухо проговорил Халид, закрывая руками лицо.

Он доверял дяде безоговорочно.

Шахрбан кивнул, поднялся на ноги и с грустью посмотрел на сгорбленную фигуру утомленного до изнеможения правителя Хорасана.

– Мой повелитель, позвольте задать последний вопрос. Простите за назойливость, но я должен знать: стоит ли так рисковать ради нее?

– По правде, я и сам не уверен, – тихо сказал Халид, поднимая голову. Янтарные глаза лихорадочно блестели и казались оранжевыми в свете мерцавших ламп. Плечи генерала обессиленно поникли. Но халиф решительно закончил: – Однако не помню, когда в последний раз желал чего-то настолько сильно.

И все же окончательно шахрбана убедили не слова племянника, а возникшая на его лице неуверенная улыбка – первая за последние годы.

– Халид-джан, клянусь защищать твою жену всеми силами.

– Спасибо.

– Мой повелитель, – мужчина поклонился, прощаясь.

– Генерал аль-Хури?

– Да?

– Пожалуйста, пошлите за факиром, когда выйдете.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин.

– И последний вопрос… Удалось ли добиться результатов в поисках семьи Шахразады?

– К сожалению, нет, сеид. Все предпринятые пока действия оказались безуспешными.

– Продолжайте поиски, – распорядился Халид, запуская пятерню в свои черные волосы, отчего гладкие пряди пришли в беспорядок. – Приложите все усилия.

– Будет сделано, мой повелитель, – приложив пальцы ко лбу, генерал покинул приемные покои.