Язык и идеология: Критика идеалистических концепций функционирования и развития языка

Сущность «оценочных процедур» не следует понимать как индуктивную обработку данных опыта, так как Н. Хомский в принципе не признает индукции как приема познания. Устройство усвоения языка (language acquisition device) тоже не является каким-либо внешним по отношению к ребенку механизмом, это органическое свойство его разума, сознания. Действие устройства представляет собой реализацию внутренних качеств сознания.

«Лингвистическая теория (или „универсальная грамматика“), – заявляет Н. Хомский, – это то, что можно считать биологически данным; это генетически детерминированное свойство биологического вида; ребенок эту теорию не изучает, а скорее использует в процессе развития знаний языка»

(Chomsky, 1979, 140).

Роль врожденной универсальной грамматики в изложении Н. Хомского, Дж. Катца и других генеративистов двоякая: с одной стороны, она дает основу для оценки входных языковых данных и, следовательно, для построения грамматики конкретного языка, а с другой – она налагает ограничения на различные возможные гипотезы о строении грамматики, которые ребенок создает, исходя из «врожденных идей». Сами входные данные, как явствует из высказываний Н. Хомского, еще не составляют грамматики. Они лишь дают возможность воспринимающему их ребенку создать определенный ряд гипотез относительно того, какой должна быть грамматика на выходе. Эти гипотезы и проходят «оценочные процедуры».

«…Усваиваемое знание, – объясняет Н. Хомский, – должно ограничиваться каким-то биологическим свойством. В каждом случае, когда мы встречаемся с аналогичной ситуацией, где знание составляется на основе ограниченных и несовершенных данных одинаковым для всех индивидов гомогенным способом, мы заключаем, что решающую роль в определении когнитивных систем, конструируемых мышлением, играет ряд первичных (initial) ограничений»,

которые, как уже упоминалось, обусловлены «биологическим даром (biological endowment) человека» (Chomsky, 1979, 63). Рождаясь на свет с «совершенным знанием универсальной грамматики», ребенок использует ее как неизменную рамку, накладываемую на его языковые гипотезы (см.: Chomsky, 1969, 88).

Как следствие ограничивающего воздействия врожденных принципов универсальной грамматики, те созданные ребенком гипотезы, которые не соответствуют данным на входе или выходят за пределы допустимости, устанавливаемые врожденными принципами, отпадают, остальные отбираются, становясь элементами грамматики конкретного языка. Таким образом, задача ребенка, усваивающего язык, состоит в том, чтобы

«вести поиск среди возможных грамматик и отобрать одну, которая не отвергается явно доступными ему данными»

(Хомский, 1972, 106).

Отбор не касается реального языкового материала (единиц, форм, грамматических отношений и т.п.), он всецело осуществляется в сфере грамматических предположений, гипотез и схем. Поэтому грамматика конкретного языка, собственно говоря, не изучается и даже не усваивается в собственном смысле этого слова, а «внутренне репрезентируется», или «интернализуется» (от английского internal «внутренне присущий», «находящийся внутри чего-либо»). Кстати, и термин acquisition, используемый в работах генеративистов для обозначения этого процесса, означает «усвоение» не в смысле «изучения» (learning), а в смысле «приобретения, достижения».

По своему содержанию универсальная грамматика, в трактовке Н. Хомского, должна быть достаточно гибкой: с одной стороны, настолько широкой и содержательной, чтобы не создавать препятствий конструированию («интернализации») грамматик разных конкретных языков – английского, французского, японского и любого другого; с другой стороны, настолько «узкой», чтобы не допустить в процессах этой «интернализации» выхода за допустимые врожденными идеями пределы.