Идеология русской государственности. Континент Россия

Для Англии, где всё – от манер поведения до государственного устройства – было основано на обычае, это было непросто. Судить короля – это было ещё приемлемо: знать и до того восставала против бессудных кар (в отношении самих себя). А раз уж были суд и приговор – что поделаешь… Но самое сложное было потом: следовало учредить новое правление, обычаем не предусмотренное. И парламент, предварительно очищенный (уже безо всякого суда) от потенциальных противников[226] такого решения и лишившийся палаты лордов, в 1649 году упразднил английскую монархию и объявил Английское Содружество парламентской республикой. Но никак не конкретизировал, как будет осуществляться такое правление, а лишь создал как бы прецедент. И началась эпоха «ручного управления» с взаимоисключающими парламентскими решениями, назначениями и отставками должностных лиц и т. п. Наконец в 1653 году члены этого «Долгого Парламента», не переизбиравшиеся 13 лет, решили сделать свой статус пожизненным и были разогнаны Кромвелем, чей авторитет к тому времени стал непререкаемым. Кромвель понял, что без конституции не обойтись, провёл-таки выборы в парламент[227], который и принял единственную в своем роде первую и последнюю письменную конституцию Содружества Англии, Шотландии и Ирландии[228]: The Instrument of Government («Орудие правления» – очень точное определение с нашей точки зрения[229]).

Но в конечном счёте обычай одержал верх. Весь этот «конституционный порядок» держался на личной власти Кромвеля и не пережил его. Вначале королевский сан был предложен самому Кромвелю (который с негодованием его отверг – за что, мол, боролись), но после его смерти конституция была отменена, а монархия – восстановлена.

Республиканский проект для Англии не состоялся. Для него не нашлось идеологов, которые смогли бы его снабдить знанием, обеспечившим его будущее. Гоббс был роялистом, создавшим своевременную идеологию монархического государства. Протекторат Кромвеля, привлекший было его на свою сторону, был агонией республики. В результате идеология Гоббса оказалась востребована деятелями контрреволюции, обессмертившими его имя.

После недолгой реставрации Стюартов, к концу всё больше напоминавшей старый режим, был достигнут общественный консенсус по поводу равновесия между обычаем и новым порядком. Он свёлся к единственному важному для состояния нации акту: Биллю о правах (Bill of Rights). Он был принят так называемым Конвентом, образованным из Лорд-мэра Лондона, членов Палаты лордов, восстановленной при реставрации, а также оставшихся в наличии членов Палаты общин двух созывов, состоявшихся при Карле II[230], в общем – из всех, кто хоть кого-то представлял. Это собрание парламентом не было, никаких законов принимать не могло и было созвано исключительно для того, чтобы выработать условия, на которых какой бы то ни было кандидат мог бы занять королевский престол.

Это чрезвычайно важное обстоятельство, к которому нам ещё предстоит вернуться.

Именно эти условия и определял документ, названный впоследствии Биллем о правах. В точности он назывался An Act declaring the Rights and Liberties of the Subject and Settling the Succession of the Crown и был адресован не «любому», а совершенно конкретному кандидату – Вильгельму Оранскому, штатгальтеру Нидерландов и зятю Якова II, призванному вместе с его экспедиционным корпусом для наведения в стране порядка. Акт был составлен по согласованию с ним и сводился к двум основным требованиям: кандидат должен был соблюдать освящённые обычаем права и вольности определённых слоёв общества и быть протестантом.

Вильгельм, участвовавший в составлении документа, заранее знал, что готов с ним согласиться, согласился, и был провозглашён королём.

Но в исторической судьбе документа важную роль сыграли два обстоятельства:

• он был сформулирован как публичная оферта, чтобы выглядеть применимым к любому кандидату на престол;

• некоторые из «прав и вольностей, освящённых обычаем» вытекали из «новых» обычаев, сложившихся за последние полвека смуты, поэтому их для вящей определённости в документе перечислили. Тем более что кандидат, будучи иностранцем, знать английские обычаи был не обязан. Перечислили не все, а только те, которые благодаря новизне ещё не были у всех на слуху, хотя кандидат, соглашаясь стать королём, обязался соблюдать их все независимо от давности обычая.