Идеология русской государственности. Континент Россия

В результате документ оказался одновременно универсальным в отношении субъектов, к которым мог быть применён, и конкретным по содержанию. Это позволило ближайшему должным образом созванному парламенту легализовать его, признав равным по силе закону. Хотя он никаких новых правил не устанавливал, а лишь оглашал уже признанные, для сведения тех, кого это касается.

Добрый король Вилли был умным человеком и тёртым политиком, натренированным в хитросплетениях как сложной внутренней политики федеративных Нидерландов, так и в общеевропейском контексте противостояния католицизма и протестантизма. Он остался в благодарной памяти британцев не как установитель нового режима, а как благодетель нации, водворитель мира и порядка, восстановивший старую добрую Англию в её изначальном достоинстве. Бездетный, он озаботился приисканием преемников и в последний год жизни добился принятия Акта о престолонаследии (Act of Settlement), предложившего Британии новую/старую династию: твёрдых протестантов, но в то же время потомков Стюартов (по женской линии) – ганноверских курфюрстов. Она благополучно правит страной и по сей день.

Резюмируя всю эту непростую последовательность исторических событий, мы вынуждены назвать всё своими именами.

1) Пуритане, круглоголовые и железнобокие, во главе с Кромвелем совершили революцию: упразднили в Англии монархию и учредили республику, ознаменовав это принятием соответствующей конституции.

2) Элиты (знать и городская верхушка) при полном непротивлении народа этим остались недовольны, конституцию отменили, упразднили республику, восстановили монархию и пригласили признанного специалиста (короля Вилли) для наведения порядка.

3) Специалист им всю эту контрреволюцию (названную впоследствии «Славной революцией») lege artis оформил, подобрал «правильную» династию, завещав и впредь жить по обычаям.

Так что революция осталась в прошлом, а нация продолжила жить без конституции, нимало в ней не нуждаясь. Впоследствии, когда иметь конституцию стало приличным, многоумные Блэкстоны, Бэджеты и иже с ними собрали все вышеперечисленные акты (и кое-что ещё), приправив их «конституционными обычаями», и назвали всё это «английской некодифицированной конституцией». Но, признав наличие конституции, понадобилось объяснить, что же она конституирует. Тут и пригодилась вышеприведённая трактовка договора как закона. Которая означает не что стороны договорились употреблять власть в пределах, определённых обычаем, а что эти пределы персоне власти установлены законом.

Так что главный источник мнения, что конституция является средством ограничения власти, – это умозрительная попытка обнаружить конституцию там, где её нет!

И этот случай, похоже, единственный. Мы не намерены отрицать роль Англии в истории конституционализма – выше мы её отметили. Но эта роль была сыграна с начала до конца, и никто – ни власть, ни народ – к этой постановке больше не вернулся. И в сегодняшней Великобритании монарх пользуется, по сути, неограниченной властью, хотя, согласно обычаю, прибегает к ней лишь в случае крайней необходимости.

Нужно подчеркнуть, что обычно употребляемое определение «некодифицированные конституции» является эвфемизмом, поскольку используется и для британской «конституции», и для «составных» конституций, просто включающих несколько актов различного содержания (обычно разновременных). Ярким примером последних является конституция Израиля, отдельные части которой принимались и будут приниматься по мере надобности, то есть по мере того, как конструкция соответствующих частей государственного организма обретает желательную форму. Нельзя не согласиться с разумностью такого экспериментального подхода при создании с нуля государства, не опирающегося ни на какую традицию, кроме Священного Писания.

Тем не менее конституционность (то есть проектность и зачинательность) всех актов в составе таких конституций не вызывает сомнений – каждый из них обозначает начало новой конфигурации властных отношений в государстве, а значит, нового этапа в его истории. Точно такую же роль играют поправки, вносимые в более привычные нам «кодифицированные» конституции, существующие в виде единого акта. Так устроены даже имеющие непосредственно британское происхождение конституции Канады и Новой Зеландии, в основании каждой из которых лежат акты, учреждающие конкретную форму правления для соответствующей общности.