Идеология русской государственности. Континент Россия

Как мы уже писали (см. II.4.2.3), политическая система современной России строилась так, чтобы большинство депутатов Государственной Думы действительно выражало устремления большинства народа, а не властных элит. Но помимо этого депутаты должны быть людьми компетентными и способными к политическому действию. Если выбрали «не тех людей», роспуск Думы должен сигнализировать об этом самим избирателям и, конечно, общественным и политическим объединениям, работающим на земле. То есть быть не призывом к ротации элит, а своего рода педагогическим приёмом в процессе обучения народа сознательному участию в политической деятельности. В чём, по нашему мнению, и состоит новый этап модернизации народа: на смену «народной политике» советской эпохи должен прийти «политический народ».

Это не «гражданское общество»: сообщество «политических животных», стоящих каждый сам за себя, которыми поэтому без особого труда «демократически» управляют выращенные элитами демагоги. «Политический народ» – это гражданская нация: общность людей, ясно понимающих, в чём состоит баланс общенародных задач и их частных интересов, солидарных в стремлении его достичь и готовых, если понадобится, противостоять стихийному эгоизму. Ключевым в этом определении является слово «солидарность», и не случайно оно появляется в новой конституции: «В Российской Федерации… обеспечиваются… экономическая, политическая и социальная солидарность» (ст. 75.1). Только такой народ способен к подлинному народовластию.

Конечно, для того чтобы достичь такого состояния, нужно, чтобы политическая система проработала в описанном режиме достаточно долго. Чтобы значимые политические результаты достигались опорой на реальное большинство, а не на политтехнологические приёмы. Народовластие – это не то, что мы имеем сейчас, а то, что планируем получить в результате. Так что включение нужных для этого механизмов в конституцию вполне оправданно.

Но мы обнаруживаем в новой конституции ещё один педагогический приём, более быстродействующий и рассчитанный непосредственно на народных избранников. Он состоит в изменении соотношения представительной и судебной власти.

Повышена роль Конституционного суда: теперь от его решения (заключения) может зависеть не только исполнение, но и принятие федеральных законов, конституционных актов субъектов федерации.

Не секрет, что выросшие из сложных компромиссов «рукодельные» формулировки[324] некоторых законов содержат скрытые противоречия (между собой, с нормами других законов и самой Конституции), так как при достижении этих компромиссов разногласия лишь маскировались, а не устранялись. По вступлении таких законов в силу ими всё равно приходится заниматься Конституционному суду, но уже после того, как они породили неправосудные решения, повлиявшие подчас на судьбы многих людей. Возобновление работы над принятыми обеими палатами законами, возвращёнными без подписания на основании позиции Конституционного суда, способно стать для депутатов и сенаторов подлинной школой законотворчества.

Поскольку привлечение Конституционного суда позволило решить одну из самых наболевших проблем Конституции 1993 года – проблему исполнения решений межгосударственных (надгосударственных) органов (см. выше), было вполне естественно ввести в его компетенцию рассмотрение международных соглашений до их ратификации, дабы избежать возникновения подобных проблем в будущем. А это тоже школа, но уже для наших дипломатов, подчас упускающих правовые тонкости в ходе политических манёвров.

Обсуждая изменения в конфигурации власти, нельзя пройти мимо судьбы положения Конституции 1993 года о возможности находиться на посту Президента не более двух сроков подряд. Уже после первых двух сроков народ поддержал бы возможность переизбрания Путина на третий срок, объяви он референдум. Однако Путин не стал этого делать, и наступило время «тандема». Именно тогда были приняты первые поправки к Конституции. Они касались изменения сроков полномочий Президента с четырёх до шести лет и Государственной Думы с четырёх до пяти лет. Необходимость таких изменений была очевидна для большинства народа и для политиков. Увеличение срока для такой страны, как наша, это прежде всего возможность разрабатывать и реализовать сколь-нибудь долгосрочные планы и проекты развития. Это тем более очевидно с точки зрения сегодняшнего дня. Например, какой трёхлетний бюджет страны можно принять, если и депутаты, и Президент находятся у власти всего четыре года? А такие многолетние программы, как перевооружение, вообще становятся почти неосуществимыми.