Идеология русской государственности. Континент Россия

В России получили распространение и активно пропагандируются толкования «прав ребёнка», не вытекающие из фундаментальных прав человека, расширительно трактующие или извращающие их. В первую очередь это касается понятий «насилия», «жестокого обращения», «унизительных наказаний» и «уровня жизни, необходимого для развития». Они введены Конвенцией ООН о правах ребёнка, где достаточно ясно определены в соответствии с общепринятыми принципами права. Однако нам всё чаще предлагают трактовать «насилие» как синоним «принуждения»; «жестоким» считать любое обращение, способное вызвать неудовольствие ребёнка; распространять понятие «унизительного наказания» с практики уголовно-исправительной системы (как прямо гласит Конвенция) на внутрисемейные отношения, практику образовательных учреждений и т. п. Тем самым игнорируют ту самую специфику психосоциального развития ребёнка, ради учёта которой была принята Конвенция. Такие трактовки выглядят как противоестественное соединение пуританского взгляда на ребёнка как «маленького взрослого» и психоаналитической концепции «предотвращения психических травм раннего возраста». Между тем любой воспитательный процесс состоит в принуждении к усвоению культурных норм, а наказание, наряду с неотъемлемым от него поощрением, является одним из необходимых для этого средств. Воспитанник добровольно подчиняется этому порядку, доверяя воспитателю. Именно в формировании такого доверия состоит существо родительской власти, да и учительской власти тоже.

Требование «прекратить это», исходящее от «защитников прав ребёнка», означает призыв к уничтожению как родительской, так и учительской власти, место которых должна, по их мысли, занять «ювенальная юстиция», то есть власть публичная. Но эти ожидания тщетны, даже если приставить персонального полицейского к каждой семье и к каждому школьному классу (говорят, такие «школьные полицейские» кое-где уже появились…). Потому что результат воспитания как раз и состоит, как говорил один из нас своим дурно воспитанным студентам из разных стран, в том, что «полицейский должен быть у каждого в душе».

Семья потому и является предпочтительным пространством воспитания, что семейные узы помогают сложиться доверию воспитанника к воспитателю. Но эти узы возникают только между воспитанными людьми. Воспитанность как факт овладения культурой переходит от поколения к поколению в порядке её воспроизводства: навыки воспитателя передаются непосредственно в процессе воспитания, как бы банально это ни звучало. Достаточно однажды прервать эту преемственность, чтобы превратить последующие поколения в варваров, сколько бы они ни писали, подобно гротескному персонажу В. Катаева, на своих визитных карточках «Alfred Parasyuk, intellectuel». Последствия этого легко представить по аналогии с беспризорщиной, но преодолеть вряд ли будет возможно, если таким станет большинство населения.

Это пространное рассуждение понадобилось нам, чтобы понять, к чему ведёт наше общество конституционное провозглашение воспитания детей важнейшим государственным приоритетом в сочетании с преимуществом, отдаваемым семейному воспитанию.

Мы считаем, что это как минимум положит конец настойчивым посягательствам на родительскую власть и попыткам направить против неё мощь государства в лице извращённо понимаемой «ювенальной юстиции». «Ювенальная юстиция» должна заниматься тем, для чего она предназначена: гуманизацией отношения пенитенциарной системы к детям и подросткам, переносом центра тяжести её работы с наказания на воспитание, расширением сферы применения внесудебных процедур для урегулирования конфликтов и т. п. Так что это ещё одна декларация нашей независимости от западных образцов и догм.

Отдельной темой является обеспечение «уровня жизни, необходимого для развития детей». Учитывая, что Российская Федерация и её субъекты совместно обеспечивают «создание условий для достойного воспитания детей в семье» (ст. 72, п. «ж.1»), мы надеемся, что декларируемое преимущество семейного воспитания будет означать, что государство станет обеспечивать должный уровень жизни детей, оказывая поддержку семьям, а не изъятым из них детям. А также прекратит произвол органов опеки, являющийся зачастую лишь прикрытием для торговли детьми, запрещённой Конвенцией ООН.