Идеология русской государственности. Континент Россия

Для сообщества его коллективная память – это то же самое, что личная память отдельного человека о своей жизни. Личная память неотделима от личности и является её интегрирующим началом. Коллективная память неотделима от идентичности сообщества и делает его целостным. Для члена сообщества его причастность к коллективной памяти, обладание ею – это главный способ его «прикрепления» к сообществу.

Современный человек благодаря литературе и кино представляет себе, насколько мучительна амнезия, даже частичная, она наносит личности невосполнимый ущерб. В романе Станислава Лема «Непобедимый» некросфера планеты Регис делает врагов беспомощными, стирая их память. Джейсон Борн мечется по всей Земле, собирая свою личность по частям, не останавливаясь ни перед чем. При неустранимой амнезии больному сообщают сведения о его прошлом, но если они неизвестны, прошлое для него придумывают, и начинает жить совсем другой человек.

Утрата коллективной памяти для сообщества означает его исчезновение.

Прошлое нельзя изменить, «переписать», но можно забыть. Изменив коллективную память или навязав другую, искаженную или просто чужую, мы изменяем само сообщество и составляющих его людей, они буквально становятся другими, а вместе с этим меняются их настоящее и будущее. Часто завоеватели уничтожают коллективную память завоеванных, сжигая книги, разрушая храмы и памятники, истребляя образованных людей – живых носителей коллективной памяти. А потом учат в школах истории завоевателей. Так совершается ассимиляция завоёванных народов: византийские греки уже через два поколения после падения империи стали турками и остаются ими поныне.

В-третьих, это умозрение о бытии сообщества во времени. Оно формирует отношение людей к историческим событиям и устанавливает связи между ними, наделяя тем самым смыслами отдельные события, их сочетания и все их в совокупности. В сложно устроенном (цивилизованном) сообществе сохранение и воспроизводство коллективной памяти организуется и направляется присущим ему историческим умозрением.

Способы формирования этих смыслов различны. В исторических событиях можно усматривать результат действия надчеловеческого начала, провидения, в соответствии с присущей данному сообществу верой в его влияние на жизнь людей. Такова «священная история» иудеев, христиан и мусульман. Но не им одним присущ такой взгляд на вещи. Для его возникновения нужно, чтобы вера и на практике была организующим началом: ведь если оракулы и ауспиции способны менять ход событий, то, конечно же, такова воля высших сил, стоящих за ними.

С другой стороны, исторические события видимым образом создаются действиями людей – индивидуальными и коллективными. Действиями намеренными и вынужденными, порождёнными различными побуждениями или направленными на достижение конкретных целей. Именно присутствие этих вполне постижимых нужд, намерений, побуждений и целей позволяет приписывать смыслы порождённым ими событиям. А также оценивать их как успешные или безуспешные, как результаты действий (если нужды и побуждения удовлетворены, намерения исполнены, цели достигнуты), их последствия (в той части, в которой они удовлетворены, исполнены, достигнуты не в полной мере) и сопутствующие (побочные) следствия. Оперируя этими смыслами, можно пытаться понять, что происходит, когда действия разных людей согласованы, совершаются независимо или приходят в столкновение. Первые попытки такого исторического умозрения с анатомической открытостью явлены нам античной трагедией, в которой действующие лица играют роли, показывая нам ход событий, а хор комментирует, зачем и почему они поступают так или иначе. Именно роль[350] как особая позиция в отношениях с другими действующими лицами стала для истории тем элементом устойчивости, повторяемости, без вычленения которого невозможно знание. Благодаря этому понимание исторических событий как эпизодов, формируемых действиями личностей, играющих свои роли, стало первым шагом к созданию исторического знания.

V.2.2. Историческое знание

Для этого должна была произойти Пелопоннесская война. Война, сравнимая по своему воздействию на сознание современников только с Первой мировой.

Она не была «войной цивилизаций», как греко-персидские войны, она была «братоубийственной». Она была также и «мировой», так как охватила всю греческую ойкумену, погрузившуюся в результате в хаос и разруху, которые равно коснулись и победителей, и побеждённых. Осмысливая её, Фукидид создал историческое знание.