Игра

— Наша первичная гипотеза заключалась в том, что игра ориентирована на функциональных психопатов. Она была выдвинута на основании показаний, полученных в ходе бесед с теми, кто знал Лану, Фэй, Стюарта и Грейсона, а также по результатам нашей встречи с Клайвом Ллуэллином.

— А разве мы увидели не просто напыщенного кретина? — спросил Грин.

Ему ответил Джеймсон:

— Я провел анализ записи разговора и выяснил, что поведение Ллуэллина указывает на психопатические наклонности — такие, как поверхностное обаяние, стремление манипулировать окружающими и лживость.

— Как я уже говорил, это просто свойства типичного преступника, — возразил Грин.

— Из психопатов действительно получаются отличные преступники, вы правы, — согласилась Блум, — я понимаю и принимаю вашу точку зрения. Если эта игра не нацелена на психопатов до мозга костей, по меньшей мере она рассчитана на людей, обладающих потенциальной возможностью совершать преступления и не попадаться.

— И еще на этот счет, — подхватил Джеймсон. — Расслабившись под опекой Национальной службы здравоохранения, я продолжал отслеживать преступления, о которых сообщали в местных и общенациональных СМИ. Даже если исключить всю мыслимую террористическую деятельность, в новостях фигурировали еще поджог, кража со взломом, домогательство, запугивания — то есть много шума. Масса случаев мошенничества. У людей обманом выманивали сбережения всей жизни, взламывали счета в интернет-банках. И большинство случаев пока не привело к аресту виновных.

— Ну да, такова сущность преступлений. К чему вы клоните? — спросил Грин.

— К тому, что наши игроки могли совершать преступления и оставаться безнаказанными.

— А почему вы исключили террористическую деятельность? Вдруг это ИГИЛ проводит радикализацию прирожденных убийц? — спросила Кей Уиллис.

Блум и Джеймсон переглянулись.

— Только не говорите, что вы об этом не подумали, — снова подал голос Грин, не дождавшись их ответа.

— Нет, мы думали, — сказал Джеймсон. — Но радикальный терроризм высокоэмоционален, в его основе лежит ощущение несправедливости или реакция на ключевые религиозные принципы.

Блум добавила:

— Среднестатистического психопата просто недостаточно волнуют другие люди. Все вращается в первую очередь вокруг него самого. Если психопаты получают то, чего хотят, все замечательно. Крайне маловероятно, чтобы они проявили заинтересованность в общем деле, а тем более готовность пожертвовать собой ради него.

— А что насчет организованной преступности? — спросил Ахтар.

— Вот это другое дело, — сказал Джеймсон.

— И мы переходим к самой сути того, что нам необходимо знать, — подхватила Блум. — Зачем все это могло понадобиться кому бы то ни было? Создание такой игры потребовало огромных затрат, следовательно, результат должен стоить их. Так кто же окажется в выигрыше, собрав сотню мошенников, манипуляторов, безнравственных дельцов, совершенно не отягощенных совестью?

— Пожалуй, я мог бы дать сразу несколько ответов, — засмеялся Грин.

— И я тоже, — поддержал Джеймсон, но его тон был пугающе серьезным.

Глава 42

В большом отдельно стоящем доме в Дидсбери, около Манчестера, Томас Лейк жил вместе с женой Сюзанной и двумя сыновьями-близнецами, Лукасом и Джейкобом. Подходя вместе с Блум к двери, Джеймсон внутренне готовился к разочарованию. Этот Томас Лейк просто не мог оказаться человеком, о котором он знал со слов Джейн.

Дверь открыл рослый светловолосый и загорелый мужчина в джинсах, клетчатой рубашке с коротким рукавом и тапочках с Деннисом-мучителем[6]. Блум объяснила, что они приехали из-за его звонка насчет Джейн, он пригласил их войти.

Лейк присел на краешек бирюзовой кушетки, Блум и Джеймсон заняли противоположный темно-синий бархатный диван.

— …Лана? Она была моей женой. А Джейн — моя дочь.

— Вашей женой? — Джеймсон не сумел скрыть изумление.

— В течение восемнадцати месяцев. Что случилось с Джейн? О ней сообщали в новостях, и женщина в полиции, с которой я говорил, обещала, что кто-нибудь будет держать меня в курсе. Вы можете сказать мне, где она сейчас?

— К сожалению, нет, мистер Лейк, — ответила Блум.

— Просто Томас, будьте добры.

— Мы подумали, что она может быть вместе с Ланой. Лана исчезла несколько недель назад. Но про Джейн мы ничего не знаем, только что видеокамера засняла ее на вокзале Кингс-Кросс в субботу утром.

Сюзанна Лейк вошла в гостиную с кофейником и блюдом печенья, которые поставила на стеклянный журнальный столик. Она была миловидна, с длинными рыжими волосами и добрыми глазами. Дружески коснувшись руки мужа, она извинилась и вышла.

— Мы думаем, что Лану во что-то втянули, — сказала Блум.

— И что виноват я?

— Когда вы в последний раз виделись с Джейн? — спросил Джеймсон.

Томас Лейк отвел взгляд.

— Слишком давно.

— Почему? Почему вы не прилагали больше усилий? — Джеймсон знал, что на Блум сейчас смотреть не стоит: ему не хотелось видеть предостережение на ее лице.

— Отношения между мной и Ланой были чрезвычайно сложными. Она швырялась страшными обвинениями.