Игра на выживание

– А не заметно? Прорвали оборону. Но я понял, что благодарности – это не для меня. Ладно уж. На здоровье. Пользуйтесь.

– Сейчас, надеюсь, желание нас убить перестало быть для тебя самой главной целью? – Денис оторвался от Ярины и теперь, не отпуская ее из объятий, глядел на полусотника дружины Челядина с плохо скрываемым вызовом в глазах. Потом они вместе поглядели вслед откатывающемуся от них сражению.

Пешие полки литовцев таяли, умирая под копытами, копьями и стрелами московской рати. Те, кто ударился в беспорядочное бегство, искали спасения в лесу. Неслись туда стремглав, бросая оружие и теряя шлемы со щитами. Конница висела на их плечах, гнала, круша и расшвыривая последние островки организованного сопротивления. Их теснили к поблескивавшей вдалеке ленте реки. Дорогу к которой закрывали плотные ряды конных полков посполитого рушения. Главная его сила. Осознав, что оборона прорвана, кавалерия отступила, перестраиваясь для встречной атаки. Именно поэтому русские не стали добивать пешую рать. Оставив ее, они тоже откатились назад, выравнивая новые боевые порядки сразу за полем недавней битвы. Которое все еще исходило стенаниями и корчами умирающих и израненных людей да изувеченных животных. На них мало кто обращал внимания. Или старался не обращать. Как, например, Денис. Он не привык бросать на поле боя своих – ни двухсотых, ни трехсотых. Но здесь их было столько, что он с удивительно холодным расчетом понимал – помочь им не мог ничем.

– Ваши кони, – холодно обронил Дмитрий, угрюмо кивая на лошадей, которых подвели под узцы его люди.

– Благодарствую! Только с нас битвы хватит. Мы здесь для другой цели.

– Это какой же? – мгновенно насторожился Дмитрий.

– Взять их… как это у вас тут называется, не знаю… командный пункт. Ставку Острожского.

– Что?! Да от моей полусотни добро коль три десятка осталось. Ими собрался ставку брать?!

– Да, – бесхитростно пожал плечами Денис. – Если тебе подобный маневр видится полной неожиданностью, то и для них – наверняка тоже.

– Что делать? – после долгой паузы холодно осведомился сотник.

– Дождемся, когда начнется дело, обойдем заваруху по кромке леса – и рванем в тыл. Не останавливаясь и не отвлекаясь. Не надо думать, будто бросаешь своих в этой резне. Чем быстрее мы доберемся до ставки и чем больше нас к этому моменту останется, тем больше сохраним православных жизней на поле боя. Это ясно? Все. По коням.

Глава 14

Русская конница рванула с места быстро, не стараясь уже выстроиться в геометрически точные порядки. От скорости ее маневра теперь зависело все. Но конные ряды посполитого рушения тоже не намеревались ждать, когда московиты наберут разбег и врубятся в них тяжелой лавиной ощетиненных копий. Литовцам тоже нужен был простор для маневра, и потому они устремились навстречу накатывающей волне противника. И сразу стало ясно: ударить решили по левому крылу московской кавалерии – почти все их силы, перегруппировываясь на ходу, устремились именно в ту сторону, прижимаясь к кромке рощи с левой от русских стороны.

Русские воеводы отреагировали мгновенно. Если враг, совершая маневр, неосторожно растягивает свои силы, открывая их для массированного флангового удара, – надо бить. Правое крыло конной дружины ускорило бег, стараясь охватить силы Сигизмундова воинства полумесяцем, в то время как центр и левый фланг, напротив, замедлили ход, выдвигая во фронт лучников. Которые тут же взялись за дело – замедлить ход маневрирующего врага, осыпая его стрелами. Литовцы не жили три сотни лет под ордой и не впитывали в себя их систему боя. Потому такого числа конных лучников у них не нашлось. И они начали нести первые потери. Которые должны были возрасти в разы: тяжелая кавалерия почти завершила маневр, заходя им во фланг. Она, конечно, открыла собственный тыл, но за спиной оставался лишь лес, и не похоже было, что через очень густой кустарник и заросли подлеска сможет продраться какой-нибудь засадный полк.

– Пора, – скупо обронил Денис.

Полусотник тоже понял, что настало самое лучшее время для рывка – участок поля между сходящимися войсками и лесом остался свободен. И лишь ширился по мере того, как русские сжимали клещи окружения. Дмитрий привстал в стременах, чтобы его видели все его дружинники, без лишнего шума и крика просто махнул рукой – «вперед».

С места сорвались стремительно, почти единым махом. И понеслись вдоль правой опушки леса, старательно пытаясь взять как можно больший крюк от закипавшей второй волны сечи. Где-то там, скрытое рощей, гремело, ухало и стонало сражение. Большой полк Челядина навалился на укрытую за щитами батарею поляков. Обороняли которую главные их пешие силы. О том, что там дело завершится так же быстро, как на их левом фланге сражения, речи, конечно, не шло. Конюшему нужно было держаться. Изо всех сил. Даже если тяжелая кавалерия ляхов отбросила, а то и разбила новгородцев с псковичами и выкатилась на оперативный простор. В конце концов, на такой случай был и сторожевой полк. Немногочисленный, но все же…